Здоровье
0
0
Скорость
0
0
Защита
0
Рез.
0
Ловкость
0
0
Сила
0
0
Восприятие
0
0
Выдержка
0
0
Смекалка
0
0
Харизма
0
0
2
2
+28
1
1
3
3
+26
1
1
4
4
+90
-1
1
1
+300
2
2
+28
1
1
3
3
+26
1
1
4
4
+90
-1
1
1
+300
2
2
+28
1
1
3
3
+26
1
1
4
4
+90
-1
1
1
+300
Открыть стат-отладчик
Открыть стат-отладчик
Имя:
Хель
Когда-то, совершенно точно, звали иначе, но настоящее имя, как и многое иное - истлело в памяти, оставляя лишь краткий способ представления - больше каприз искаженного разума, чем нечто осознанное.
Раса:
-
Когда то была человеком верянской народности. Однако те времена давно уже прошли... Хоть и не помнит своего прошлого от слова совсем - манеры поведения и вбитое в голову воспитание, не поддающееся собою даже тлену - выдают собою особу благородных кровей. Ныне же - нетленная дева.
Возраст:
Неизвестен
Умерла в возрасте... Кажется тогда было 25? Память о том времени нередко собою подводит, а финальный акт драмы под названием жизнь - так и вовсе окутан непроглядным туманом. Кому-то это может показаться странным, но... После более чем полвека, проведённых на дне колодца, когда не в состоянии толком даже пошевелиться - многое меняется…
Роль:
Спутница, клирик и пассия
Некогда целительница, сейчас Хела лишь тень пережитых страданий, отданная в руки своей благодетельницы - Лавьер. Для неё она всё, что может дать - боевая соратница, принимающая на себя удары врагов, целительница, что залатает раны, но, чаще всего - объект удовлетворения для самых невообразимых желаний…
Внешность
166 сантиметров и 56 килограмм некротического очарования, сочетающее в себе эхо былой красоты и уродство умертвия, коим несомненно является. В первую очередь это элегантная, среднего роста и в меру упитанная блондинка с выцветшими волосами и отменной фигурой. Всё же долгие уроки церкви дали свои плоды, превратив в настоящее и столь желанное произведение искусства. Её длинные ноги, широкий таз и сочнейшие бёдра даже нехотя привлекают собой внимание зевак. Крупная, мягкая и эстетично свисающая собою грудь нежно колышется при движениях, а аккуратные соски - добавляют этой картине пикантности и, пожалуй, даже некой невинности. Талия и плечи - по девичьи тонки и хрупки. При взгляде на неё кажется, что даже если её одеть в бесформенный мешок - то все равно едва ли выйдет отвести взгляд. Иссиня бледная, матовая кожа по цвету собою больше напоминает лист бумаги с виду, а на ощупь - прохладный бархат, лишённый волосатости в каких либо местах, кроме головы. Крови в венах осталось не так уж много, но та что есть - золотого цвета как и всех, наделённых великим даром исцелять. И всё же смерть наложила свой отпечаток - правая рука собою практически иссохла, истончившись и став на ощупь грубой, тёмной, искажённой плотью, что пробирается от кисти вверх, до самого предплечья, теряясь, чтобы продолжиться следом - уже на лице, перекрывая правую его половину, забирая правый глаз. На левой же части лица, которая во многом сохранила исконный вид, красуется жуткий синяк. Вкупе с якобы "слепым" глазом, переливающимся серебристым цветом радужки и зрачка, аккуратным носиком, тонким бровями и сладостью пухлых вишневых губ - он умудряется придавать её лику болезненную сексуальность. В последние мгновение жизни, а может после самой смерти, тут уж сказать точно сложно - тело девы было четвертовано на несколько частей. Руки отделены в предплечьях, а ноги - в середине бёдер, оставляя на коже тонкие полоски отмечающих эти места шрамов, не пропавших даже после заживления. Такой же шрам - опоясывает собою тонкую шейку. И да, по тем же причинам. Люди зачастую холодны внешне и горячи - внутри. К Хель это относится по своему, ведь если кожа девы чуть прохладнее, чем у людей, то её нутро - ярким контрастом горячее, будь то объятия губ или чувствительное лоно. Богиня Сагрэва щедро одарила своим благословением с рождения, помимо дара святого секса также отразившись и на теле девы. В частности её язык - куда длиннее чем у обычных людей и Лавьер весьма высоко ценит таланты Хель в управлении им. Однако помимо этого - мягкая, эластичная матка способна принять в себя практически любой член на всю длину, превращая в идеальный инструмент любви.
Внешность
166 сантиметров и 56 килограмм некротического очарования, сочетающее в себе эхо былой красоты и уродство умертвия, коим несомненно является. В первую очередь это элегантная, среднего роста и в меру упитанная блондинка с выцветшими волосами и отменной фигурой. Всё же долгие уроки церкви дали свои плоды, превратив в настоящее и столь желанное произведение искусства. Её длинные ноги, широкий таз и сочнейшие бёдра даже нехотя привлекают собой внимание зевак. Крупная, мягкая и эстетично свисающая собою грудь нежно колышется при движениях, а аккуратные соски - добавляют этой картине пикантности и, пожалуй, даже некой невинности. Талия и плечи - по девичьи тонки и хрупки. При взгляде на неё кажется, что даже если её одеть в бесформенный мешок - то все равно едва ли выйдет отвести взгляд. Иссиня бледная, матовая кожа по цвету собою больше напоминает лист бумаги с виду, а на ощупь - прохладный бархат, лишённый волосатости в каких либо местах, кроме головы. Крови в венах осталось не так уж много, но та что есть - золотого цвета как и всех, наделённых великим даром исцелять. И всё же смерть наложила свой отпечаток - правая рука собою практически иссохла, истончившись и став на ощупь грубой, тёмной, искажённой плотью, что пробирается от кисти вверх, до самого предплечья, теряясь, чтобы продолжиться следом - уже на лице, перекрывая правую его половину, забирая правый глаз. На левой же части лица, которая во многом сохранила исконный вид, красуется жуткий синяк. Вкупе с якобы "слепым" глазом, переливающимся серебристым цветом радужки и зрачка, аккуратным носиком, тонким бровями и сладостью пухлых вишневых губ - он умудряется придавать её лику болезненную сексуальность. В последние мгновение жизни, а может после самой смерти, тут уж сказать точно сложно - тело девы было четвертовано на несколько частей. Руки отделены в предплечьях, а ноги - в середине бёдер, оставляя на коже тонкие полоски отмечающих эти места шрамов, не пропавших даже после заживления. Такой же шрам - опоясывает собою тонкую шейку. И да, по тем же причинам. Люди зачастую холодны внешне и горячи - внутри. К Хель это относится по своему, ведь если кожа девы чуть прохладнее, чем у людей, то её нутро - ярким контрастом горячее, будь то объятия губ или чувствительное лоно. Богиня Сагрэва щедро одарила своим благословением с рождения, помимо дара святого секса также отразившись и на теле девы. В частности её язык - куда длиннее чем у обычных людей и Лавьер весьма высоко ценит таланты Хель в управлении им. Однако помимо этого - мягкая, эластичная матка способна принять в себя практически любой член на всю длину, превращая в идеальный инструмент любви.
Характер
В прошлой своей жизни - была беспечной, во многом наивной девой, стиснутой тесными рамками сурового воспитания сначала своего отца, а после и церкви. Впрочем, церковь отточила собой не только эти грани - искусство святого секса требует куда меньше маны, но при этом - куда больше отдачи. И долгие, зачастую часами длящиеся уроки по поддержанию сексуального возбуждения - определённо собою оставили неизгладимый отпечаток на личности, смешивая утонченность и похоть в одном флаконе уникальным сочетанием. С годами наивности, правда, стало чуть поменьше. Особенно в этом плане ярко выделяется случай, когда начала помогать одной из деревень, где и остановилась. И с каждым днём ситуация становилась всё хуже - всё больше раненых и в основном - мужчины. Далеко не сразу да и, чего уж там, вовсе не сама - поняла, что практически все из них наносили себе раны сами, простым, отчаянным желанием добраться до юной плоти клирика, не способного отказать просьбам о помощи. Одна из жён донесла всё это в достаточно жёсткой манере, заставляя сгорая от стыда уехать оттуда на следующий день. С тех пор своим талантом предпочитала пользоваться лишь в исключительных ситуациях. И это - осталось почти что неизменным. Как это часто бывает - одно событие в жизни вносит собою кардинальные перемены. Стоит всего лишь разок умереть. Смерть от рук тех, кому истово желала помочь - отвернула собою от людей. Если прежде - никогда бы не отказала в помощи нуждающемуся, то сейчас... Отчаяние людей собою напоминает тех самых насекомых, что отчаянием прыгают на крутые стены колодца, наивной попыткой добраться до его верха и получить свободу. Это зрелище порою заставляет впасть в прострацию наблюдения за чужой агонией, впитывая в себя её мгновения той болью, что уже не способна ощутить сама. В такие моменты лишь звонкое напоминание Лавьер может вывести из этого подобия равнодушного транса. Но даже так - стала немного параноидальна, в любых словах ища второй смысл и тайный умысел, особенно при общении с незнакомцами. И разве что Лавьер стоит особняком в сознании. Островком тёплого спокойствия, веящим простым, понятным чувством дома. Её слова, пускай и не сказанные - истина в своей абсолютной инстанции. Немая и крохотная, имеющая свой путь и такая же сломленная, Лавьер для Хель является точкой гравитации, вокруг которой крутится целеполагание, стремления и бытность нетленной. Она не смеет мыслить свою жизнь без этого зелёного комочка, что так любит касания и без всякой вражды отдаётся, позволяя благодетельнице делать любые вещи. То могут быть милые поцелуи утром и вполне классическое соитие, или вспоротое брюхо, отверстие в сердце и сперма, вытесняющая кровь, прогулка за руку под прекрасной луной, или заполнение глотки членом, а желудка - мочой. Лавьер - не отличается разговорчивостью, а потому Хель - говорит за двоих. Её слова изящны в своём слоге и нередко наполнены цинизмом или мрачным сарказмом, а некоторые так и вовсе теряются в витиеватости хитросплетений её слов. Но деву едва ли такие мелочи заботят. Однако чего уж точно от нее услышать невозможно - так это бранных слов или откровенных оскорблений, ведь это - перечит самой её природе, пусть и порядком искаженной. Циничная и отстранённая, несущая в себе глубокую обиду на человеческую глупость, она существует вопреки и растворяет себя в похоти благодетельницы, будто мстя таким образом всему сущему…
Характер
В прошлой своей жизни - была беспечной, во многом наивной девой, стиснутой тесными рамками сурового воспитания сначала своего отца, а после и церкви. Впрочем, церковь отточила собой не только эти грани - искусство святого секса требует куда меньше маны, но при этом - куда больше отдачи. И долгие, зачастую часами длящиеся уроки по поддержанию сексуального возбуждения - определённо собою оставили неизгладимый отпечаток на личности, смешивая утонченность и похоть в одном флаконе уникальным сочетанием. С годами наивности, правда, стало чуть поменьше. Особенно в этом плане ярко выделяется случай, когда начала помогать одной из деревень, где и остановилась. И с каждым днём ситуация становилась всё хуже - всё больше раненых и в основном - мужчины. Далеко не сразу да и, чего уж там, вовсе не сама - поняла, что практически все из них наносили себе раны сами, простым, отчаянным желанием добраться до юной плоти клирика, не способного отказать просьбам о помощи. Одна из жён донесла всё это в достаточно жёсткой манере, заставляя сгорая от стыда уехать оттуда на следующий день. С тех пор своим талантом предпочитала пользоваться лишь в исключительных ситуациях. И это - осталось почти что неизменным. Как это часто бывает - одно событие в жизни вносит собою кардинальные перемены. Стоит всего лишь разок умереть. Смерть от рук тех, кому истово желала помочь - отвернула собою от людей. Если прежде - никогда бы не отказала в помощи нуждающемуся, то сейчас... Отчаяние людей собою напоминает тех самых насекомых, что отчаянием прыгают на крутые стены колодца, наивной попыткой добраться до его верха и получить свободу. Это зрелище порою заставляет впасть в прострацию наблюдения за чужой агонией, впитывая в себя её мгновения той болью, что уже не способна ощутить сама. В такие моменты лишь звонкое напоминание Лавьер может вывести из этого подобия равнодушного транса. Но даже так - стала немного параноидальна, в любых словах ища второй смысл и тайный умысел, особенно при общении с незнакомцами. И разве что Лавьер стоит особняком в сознании. Островком тёплого спокойствия, веящим простым, понятным чувством дома. Её слова, пускай и не сказанные - истина в своей абсолютной инстанции. Немая и крохотная, имеющая свой путь и такая же сломленная, Лавьер для Хель является точкой гравитации, вокруг которой крутится целеполагание, стремления и бытность нетленной. Она не смеет мыслить свою жизнь без этого зелёного комочка, что так любит касания и без всякой вражды отдаётся, позволяя благодетельнице делать любые вещи. То могут быть милые поцелуи утром и вполне классическое соитие, или вспоротое брюхо, отверстие в сердце и сперма, вытесняющая кровь, прогулка за руку под прекрасной луной, или заполнение глотки членом, а желудка - мочой. Лавьер - не отличается разговорчивостью, а потому Хель - говорит за двоих. Её слова изящны в своём слоге и нередко наполнены цинизмом или мрачным сарказмом, а некоторые так и вовсе теряются в витиеватости хитросплетений её слов. Но деву едва ли такие мелочи заботят. Однако чего уж точно от нее услышать невозможно - так это бранных слов или откровенных оскорблений, ведь это - перечит самой её природе, пусть и порядком искаженной. Циничная и отстранённая, несущая в себе глубокую обиду на человеческую глупость, она существует вопреки и растворяет себя в похоти благодетельницы, будто мстя таким образом всему сущему…
Биография
Воспоминания собою не цельны, лишь фрагменты, которые подобно пазлу далеко не сразу удаётся собрать в цельную картинку. Увы, но большая их часть - осталась на дне колодца вместе с остатками той, прежней жизни, под гнетом земли и пыли. ~ ~ ~ Кажется когда-то - принадлежала к знатному роду. Пусть и не помнила фамилии, но роскошное убранство детской комнаты, где когда-то жила - осталось в памяти чёткой картинкой, как и ряды слуг, склонившихся в низком поклоне перед ней и человеком, что она держит за руку с собою рядом. Кажется это был... Отец? Его лицо стёрлось вместе с остальным, но вместе с тем осталось это… пробирающее всё тело ощущение строгого, оценивающего взгляда, что казалось когда-то - следил за каждым действием и словом. Молодая девочка с редким даром... И ещё более редким его вариантов, способная исцелять своей любовью - для такой семьи - чёрное пятно на фамильном древе. Пожалуй, не удивительно, что отец поспешил от неё избавиться, сдав в лоно церкви при первой же удобной возможности. ~ ~ ~ Ещё один эпизод из памяти, уже куда более поздний… Роскошные каменные стены собора украшены величественными витражами, играющими миллиардами цветов на солнечном свету. Но память ведёт собою дальше, глубже в каменный чертог, туда, где архиепископ занимается обучением молодой послушницы со всем должным старанием и усердием. Оно и не мудрено - вкус его пульсирующего во рту члена и скрипящих на зубах волос - надежно переплетается в памяти в единое целое с образом церкви. Как две стороны медали, не вызывая отторжение, скорее... Являясь частью одного целого? ~ ~ ~ И наконец - третий фрагмент, один из самых важных и куда более подробных? Скорее всего в памяти сохранившийся в силу своей "свежести"... Непримечательная на вид деревня, которых - сотни в округе. Всего - десятка два домов и прохлада подступающей осени. Жители - в основном заняты на полях сбором урожая, но... Не сегодня. Десяток мужчин лежат на полу на самодельных лежанках. Каждый - тяжело ранен, искалечен. Каждому - нужна помощь. И она помогает, как может - стирая сладость мягких губ о крепкий мужскую плоть, сливаясь жаром своего тела в единственной, ускользающей из рук возможности помочь - экономя каждую крупицу маны в своем теле, чтобы хватило всем. Благородный порыв, обернувшийся сокрушительным фиаско. - Она трахалась с моим мужем, пока тот подыхал! - Шлюха! - Блудница! - Чтоб тебе даже в посмертии места не было, тварь! Слова разъяренных селян звучат в памяти до сих пор. Но в отличии от прошлых фрагментов - к ним нет в мыслях образа или картинки. Ведь в этом - просто нет нужды. Собственное тело, истерзанное, четвертованное, лежащее на дне богами и людьми забытого колодца - печальный итог лучших побуждений. ~ ~ ~ С тех пор прошли недели, месяцы, а может и целые года. Её тело тлело и восстанавливалось в цикле, заменившего небесный. Затем её единственный глаз приоткрылся… Сколько времени так провела? Сложно сказать. Первые несколько месяцев ещё пыталась считать, наблюдая за далеким небом через дыру уходящего вверх колодца, однако быстро бросила эту, неблагодарную затею. Дни сменяли друг друга, не принося ничего нового, оставляя наедине со съедающими нутро мыслями и страхами. Единственным развлечением оставалось следить через единственное окошко в мир за плывущими по небу облаками. Порой в колодец попадали насекомые и даже мелкие звери - зачастую здесь же и оставаясь. Но за их попытками выбраться со стороны наблюдала отстраненным интересом. Жизнь и смерть перед глазами. Маленькие трупики постепенно разлагались, оставляя после себя лишь скелеты, но и те - быстро исчезали для безразличного взгляда. И сколь бы не хотела помочь несчастным созданиям - все они олицетворяли собою собственную, куда более худшую участь. Руки и ноги - вот они! Лежат совсем рядом, извращенной насмешкой, так близко и так далеко, ни пошевелиться, ни дотянуться... Остаётся лишь медленно угасать... В последнее время, за дни ручаться не могла - они собою слились в одну бесконечно серую череду, не позволяя их различить меж собою, в уютном мирке колодца появились новые жители - крысы. Обычно тела нетленных собою не привлекают паразитов, но этим мохнатым жадным комочкам - явно были неведомы подобные ограничения. Ведомые голодом - те нашли себе практически бесконечный источник мяса, медленно, кусочек за кусочком, но поглощая тело, не позволяя регенерации опередить растущий аппетит. Долгий путь от спасительницы жизней и до корма для крыс, казалось - подходил собой к концу. Какая забавная ирония жизни! Но... Пожалуй, была даже рада подобному концу? Хоть для кого-то - была по настоящему полезна, как никогда жива - ощущая легкую щекотку клубящихся в телесных тоннелях постояльцев. Чем не прекрасное завершение истории? Эта мысль собою невольно растягивала истончившиеся за время постоянной и столь же бесполезной регенерации губы в полу безумной улыбки, заставляя все тело сжаться, а после - сорваться безумным хохотом, эхом отраженным от стен колодца, взмываясь ввысь, на радость равнодушным к мирским делам богам. А может боги всё же не столь собою равнодушны? Горсть мусора, сбитого со стен чужой ногой - облачком пыли падает на лицо, заставляя отозваться громким, несдержанным: "А-а-апчхи!", а чьи-то, осторожные ладони - впервые за долгие годы сдвигают собою тело с мёртвой точки. Вернее как тело - его остатки. Большая часть осталась в желудках крыс, являя взгляду со стороны лишь бюст с вываливающимися наружу органами и внешностью не сильно отличающийся от простого трупа, если бы не тени гуляющих на лице эмоций. Что это? Наконец... Желанная смерть? Вопрос так и остался в глотке, надёжно запечатанный глухим, несдержанным "Глу-урпфх!" и здоровенным членом, что так легко, живым тараном толкнулся прямо в глубину. Ну разве не чудное начало нового знакомства и... Новой жизни?~
Биография
Воспоминания собою не цельны, лишь фрагменты, которые подобно пазлу далеко не сразу удаётся собрать в цельную картинку. Увы, но большая их часть - осталась на дне колодца вместе с остатками той, прежней жизни, под гнетом земли и пыли. ~ ~ ~ Кажется когда-то - принадлежала к знатному роду. Пусть и не помнила фамилии, но роскошное убранство детской комнаты, где когда-то жила - осталось в памяти чёткой картинкой, как и ряды слуг, склонившихся в низком поклоне перед ней и человеком, что она держит за руку с собою рядом. Кажется это был... Отец? Его лицо стёрлось вместе с остальным, но вместе с тем осталось это… пробирающее всё тело ощущение строгого, оценивающего взгляда, что казалось когда-то - следил за каждым действием и словом. Молодая девочка с редким даром... И ещё более редким его вариантов, способная исцелять своей любовью - для такой семьи - чёрное пятно на фамильном древе. Пожалуй, не удивительно, что отец поспешил от неё избавиться, сдав в лоно церкви при первой же удобной возможности. ~ ~ ~ Ещё один эпизод из памяти, уже куда более поздний… Роскошные каменные стены собора украшены величественными витражами, играющими миллиардами цветов на солнечном свету. Но память ведёт собою дальше, глубже в каменный чертог, туда, где архиепископ занимается обучением молодой послушницы со всем должным старанием и усердием. Оно и не мудрено - вкус его пульсирующего во рту члена и скрипящих на зубах волос - надежно переплетается в памяти в единое целое с образом церкви. Как две стороны медали, не вызывая отторжение, скорее... Являясь частью одного целого? ~ ~ ~ И наконец - третий фрагмент, один из самых важных и куда более подробных? Скорее всего в памяти сохранившийся в силу своей "свежести"... Непримечательная на вид деревня, которых - сотни в округе. Всего - десятка два домов и прохлада подступающей осени. Жители - в основном заняты на полях сбором урожая, но... Не сегодня. Десяток мужчин лежат на полу на самодельных лежанках. Каждый - тяжело ранен, искалечен. Каждому - нужна помощь. И она помогает, как может - стирая сладость мягких губ о крепкий мужскую плоть, сливаясь жаром своего тела в единственной, ускользающей из рук возможности помочь - экономя каждую крупицу маны в своем теле, чтобы хватило всем. Благородный порыв, обернувшийся сокрушительным фиаско. - Она трахалась с моим мужем, пока тот подыхал! - Шлюха! - Блудница! - Чтоб тебе даже в посмертии места не было, тварь! Слова разъяренных селян звучат в памяти до сих пор. Но в отличии от прошлых фрагментов - к ним нет в мыслях образа или картинки. Ведь в этом - просто нет нужды. Собственное тело, истерзанное, четвертованное, лежащее на дне богами и людьми забытого колодца - печальный итог лучших побуждений. ~ ~ ~ С тех пор прошли недели, месяцы, а может и целые года. Её тело тлело и восстанавливалось в цикле, заменившего небесный. Затем её единственный глаз приоткрылся… Сколько времени так провела? Сложно сказать. Первые несколько месяцев ещё пыталась считать, наблюдая за далеким небом через дыру уходящего вверх колодца, однако быстро бросила эту, неблагодарную затею. Дни сменяли друг друга, не принося ничего нового, оставляя наедине со съедающими нутро мыслями и страхами. Единственным развлечением оставалось следить через единственное окошко в мир за плывущими по небу облаками. Порой в колодец попадали насекомые и даже мелкие звери - зачастую здесь же и оставаясь. Но за их попытками выбраться со стороны наблюдала отстраненным интересом. Жизнь и смерть перед глазами. Маленькие трупики постепенно разлагались, оставляя после себя лишь скелеты, но и те - быстро исчезали для безразличного взгляда. И сколь бы не хотела помочь несчастным созданиям - все они олицетворяли собою собственную, куда более худшую участь. Руки и ноги - вот они! Лежат совсем рядом, извращенной насмешкой, так близко и так далеко, ни пошевелиться, ни дотянуться... Остаётся лишь медленно угасать... В последнее время, за дни ручаться не могла - они собою слились в одну бесконечно серую череду, не позволяя их различить меж собою, в уютном мирке колодца появились новые жители - крысы. Обычно тела нетленных собою не привлекают паразитов, но этим мохнатым жадным комочкам - явно были неведомы подобные ограничения. Ведомые голодом - те нашли себе практически бесконечный источник мяса, медленно, кусочек за кусочком, но поглощая тело, не позволяя регенерации опередить растущий аппетит. Долгий путь от спасительницы жизней и до корма для крыс, казалось - подходил собой к концу. Какая забавная ирония жизни! Но... Пожалуй, была даже рада подобному концу? Хоть для кого-то - была по настоящему полезна, как никогда жива - ощущая легкую щекотку клубящихся в телесных тоннелях постояльцев. Чем не прекрасное завершение истории? Эта мысль собою невольно растягивала истончившиеся за время постоянной и столь же бесполезной регенерации губы в полу безумной улыбки, заставляя все тело сжаться, а после - сорваться безумным хохотом, эхом отраженным от стен колодца, взмываясь ввысь, на радость равнодушным к мирским делам богам. А может боги всё же не столь собою равнодушны? Горсть мусора, сбитого со стен чужой ногой - облачком пыли падает на лицо, заставляя отозваться громким, несдержанным: "А-а-апчхи!", а чьи-то, осторожные ладони - впервые за долгие годы сдвигают собою тело с мёртвой точки. Вернее как тело - его остатки. Большая часть осталась в желудках крыс, являя взгляду со стороны лишь бюст с вываливающимися наружу органами и внешностью не сильно отличающийся от простого трупа, если бы не тени гуляющих на лице эмоций. Что это? Наконец... Желанная смерть? Вопрос так и остался в глотке, надёжно запечатанный глухим, несдержанным "Глу-урпфх!" и здоровенным членом, что так легко, живым тараном толкнулся прямо в глубину. Ну разве не чудное начало нового знакомства и... Новой жизни?~
Умения
0.7
0.9
1.2
0.9
0.4
1.5
💀 Стагнация…: Тело нетленного слабо, но живуче, а разум раздроблен, но холоден. Стартовые значения и развитие атрибутов: СИЛх0.7, ЛОВх0.9, ВЫД х1.2 СМЕх0.9, ХАРх0.4 ЗДОх1.5.
0.7
0.9
1.2
0.9
0.4
1.5
💀 Стагнация…: Тело нетленного слабо, но живуче, а разум раздроблен, но холоден. Стартовые значения и развитие атрибутов: СИЛх0.7, ЛОВх0.9, ВЫД х1.2 СМЕх0.9, ХАРх0.4 ЗДОх1.5.
Клирик
(
1500
)
эксперт
Возможность исцелять для Хелы не столько обязанность или прихоть, она - сама её природа. Не способна пройти мимо нуждающегося в её помощи и даже в случае стычки с бандитами - постарается позаботиться о ранах тех, кто ещё недавно пытался её убить. Однако у дара есть и вторая, куда более откровенная сторона, которой пользоваться предпочтёт лишь в исключительных случаях. Во многом потому, что именно она, когда-то - стала причиной этой, новой жизни, не оставив подробностей в воспоминаниях, но яркой травмой отражаясь в действиях.
💛 Объём святой энергии (20): От уровня достаётся 14, а от характера ещё 6. 💞 Святой секс: В подходящие моменты предпочитает исполнять священный акт исцеления методами весьма интимными и откровенно пошлыми. Таким образом растрата энергии становится вдвое меньше. - - - - - - - - - - - - - - - - - 💟 Сексуальная выдержка: Хель способна до безумия долго придаваться похотливым утехам, не требуя отдыха и передышки. Бывает, взяв в рот ночью, нетленная радует Лавьер до тех пор, пока та не проснётся и не окропит её желудок утренним семенем. 🎻 Игра на скрипке: Она не помнит, как обучалась сему мастерству. Но если вручить Хель скрипку - та без проблем сыграет какую-нибудь мелодию, берущуюся из недр головы. 📜 Стихосложение: Чем ещё заниматься на дне колодца, если не складывать слова в стихи. Хель порой мыслит стихами, пусть и смысла сие не имеет.
Найти…
Найти…