«…чем ты пожертвуешь, чтобы обрести силу…»
Если до осквернения герой принадлежал к какой-либо "субрасе" – они полностью растворяются в ереси, возможно меняя свою природу или только её проявление. Запомните! Став нечестивым – вы теряете свою прошлую сущность. Теперь вы – порок, грязь, опухоль, но не "нечестивый клирик", не "нечестивый нетленный" или кто-то ещё.
Вы не можете регистрировать персонажа с данной субрасой – только обрести её спустя полгода активного отыгрыша, заранее понимая, что это путь к эпичному завершению истории вашего героя…
Нечестивым может стать каждый, кто подвергся пороку или преобразился под давкой страшной чумы. И даже сквозь призму титановой воли – эту мутацию трудно назвать полноценной субрасой. Она – есть явление грязи, что невозможно отмыть, патологии, которую невозможно вылечить, или проклятия, ставшей не благодатью, но роком судьбы. Она дарит силу, дарит могущество и чувство контроля. Такого лживого, но такого манящего…
На землях Вальна таких существ ненавидят, боятся и желают убить. Каждый инквизитор священного ордена читает трактаты, познаёт различную мудрость только для того, чтобы бороться со скверной. А нечестивый – есть её воплощение, её апогей. И посему – ему не найти в этом мире покоя, не стать для кого-то "своим". Скорее всего – сейчас или несколько позже он допустит ошибку – убьёт не того, забудет сокрыть окровавленный след, просто проявит себя, не совладав с страстями порока. И тогда дни его сочтены.
Редко кто способен держать себя под контролем. Не поддаваться пороку. Стремиться стать частью этого мира. Но даже так… – у них ничего не выходит.
Ты то, что тебя гложет…
В основе сил каждого нечестивца лежит порок. Скверна заселяется в его нечистотах, формируя прочную связь и питаясь остатками человечности взамен некоего могущества. Каждый представитель этой "субрасы" – уникальное чудовище, что скрывает себя за милой улыбкой или маской, ведь лицо – стало хтоническим. Но в мире не так много болей, способных вынудить чадо небесного цикла впитать в себя ересь:
Ярость… Ты терпел, глотал, сжимал кулаки – пока не лопнул. Скверна вошла, когда ты впервые ударил по-настоящему, с желанием убить, и осталась – в мышцах, в костях, в хрустящей челюсти, что теперь вытягивается в пасть. Ты – ярость, сгусток мускулов, визга и крови. В бою ты зверь, не различающий врага и друга. Ты ломишься, ревёшь и кромсаешь. А потом не можешь вспомнить, кого сожрал…
Жестокость… Ты смеялся, когда другие плакали. Ты мял крылья бабочкам и резал кошек за сараем. Ты наслаждался криками. Скверна не изменила тебя. Она просто дала тебе инструменты. Когти из кости. Зубы на локтях. Голоса в ушах, подсказывающие, где резать, чтобы дольше кричали. Теперь ты живёшь среди боли, как в храме. Твои молитвы – вопли. Твои причастия – кишки. Ты улыбаешься. Ты доволен. Ты, наконец, дома…
Похоть… Ты хотел тепла, тела, признания – и скверна откликнулась. Теперь твоё лоно – не утешение, а пасть, твой член — жалящий червь, и всё тело – воплощение вожделения. Ты соблазняешь взглядом, шепчешь без слов, но не насыщаешься. Любовь для тебя – акт поедания, ласка – способ проникновения. Ты хочешь всех, и всё тебя хочет. Но никто не уходит от тебя прежним… Лишь ты уходишь, оставляя за собой лужицу крови…
Чревоугодие… Ты всегда хотел есть. Мир казался несправедливым, тарелки других – полными, а твоя – пустой. Ты воровал, жевал сырое, глотал плесень и крошки. Скверна почувствовала это. Теперь твоя пасть – не одна. Они открываются на животе, на шее, между лопаток. Ты чувствуешь запах крови за версту, и он – слаще пирога. Твой желудок больше не переваривает – он сжигает. Люди тают в тебе, как сахар в кипятке… Ммм, вкусно…
Зависть… Ты не знал, кто ты, но знал, кем бы хотел быть. Их лица – краше твоего. Их слова – слышимы. Их жизни – наполнены. Скверна дала тебе шанс. Теперь ты можешь быть ими. Кожа растягивается, подстраиваясь. Мимика повторяет, голос шепчет их словами. Но ты не становишься ими. Никогда. Ты крадёшь, воруешь чужую суть, как зеркало. Ты копия, полная пустоты… Зато такая красивая…
Гордыня… Ты считал себя выше других. Ты был убеждён, что знаешь лучше, что умеешь больше, что достоин большего. Скверна польстила тебе. Она сказала – ты особенный. И ты поверил. Теперь твоя плоть светится знаками власти, руки твоей касаются мёртвого – и он встаёт. Но с каждым приказом, с каждым демонстративным жестом, ты гниёшь. Незаметно. Изнутри. Орнаменты на коже – это не метки силы. Это трещины. Через них просачивается чума. Вскоре ты прикажешь миру пасть – и он падёт… Хотелось бы верить…
Алчность… Ты хотел всего и сразу. Деньги, дары, тела, землю. Мир казался витриной, и ты ломал стёкла, хватая то, что не твоё. Скверна обратила твою страсть в дар. Теперь всё, к чему ты прикасаешься, становится твоим – но и проклятым. Золото липнет к коже, но оставляет ожоги. Сундуки раскрываются сами, но внутри – тлеют кости. Люди идут за тобой, но смотрят голодными глазами, потому что ты пожираешь их судьбы. Всё твоё – и всё умирает…
Лень… Ты устал. Ты не хотел бороться. Не хотел жить, но и умирать – было страшно. Ты лежал, гнил, глядел в потолок, пока тело твоё не покрылось тенью. Скверна села рядом. Она шептала, гладила, обещала вечный покой. Теперь ты почти не двигаешься. Но ты растёшь. Ты стал опухолью. Ты расстилаешь себя по полу, по стенам, пускаешь нити в чужие сны и тела. К тебе приходят – и остаются. Они теряются во сне, в безразличии, в сладком умирании. Ты не бьёшь – ты убаюкиваешь. Но чем же ты стал… Отвратительно…