Лая

Где-то в окрестностях Домена Цветов небольшая группа авантюристов решила устроить привал и заночевать неподалёку от лесного родника. Один из них, пепельный эльф по имени Хельри, отошёл чуть вглубь леса, справить нужду и не заметил подплывающую лужицу слаймы. Она вдруг поднялась прямо перед ним и приняла вид соблазнительной девушки с большой грудью и широкими бёдрами, встретившись с ним глазами в упор. Не успел эльф среагировать, как она уже с хитрой усмешкой повалила его, заткнула рот своим языком из слизи и, полностью обездвижив, начала во всю с ним развлекаться. Только спустя несколько часов жестокого методичного высасывания ценной белой жидкости слайма начала медленно растворять его тело заживо, уже подплавив мозги бедного эльфа, который никогда ничего подобного раньше не испытывал, даже в борделе с альмами. Тут как раз подоспели его боевые товарищи, почуявшие неладное в слишком долгом отсутствии эльфа. Они быстро расправились с ненасытным чадом Сагрэвы, сразу разбив её ядро, пока та ненадолго потеряла бдительность от удовольствия. Кое-как придя в себя на месте, Хельри заметил крохотный комочек слизи с ещё более маленьким шариком внутри, пытающийся улизнуть. Он был достаточно любознательным и начитанным эльфом, потому быстро сообразил, что это только что родившаяся от него слайма, и поспешил поймать её в пустой фиал, чтобы поизучать позже по возвращении домой. Хельри Ларенор обладал достаточным рангом в Гильдии и достатком, чтобы позволить себе скромный участок с домиком в одном из небогатых районов. Вернувшись туда со своим новым трофеем (или, в каком-то смысле, дочерью), он закупил на часть отложенных денег подходящей литературы по монстрам и крепкий стеклянный террариум, чтобы держать там слайму как питомца, пока это позволяли её скромные размеры. Пепельный эльф в прошлом был молодым, многообещающим учёным у себя на родине, и, заполучив такой интересный образец, в нём снова заиграл дух исследователя. Тут же, как бы невзначай, он и решил назвать свой эксперимент — Ла‌я — очень простое имя, придуманное просто от названия её вида. Месяц он провёл, изучая доступную литературу, проверяя на комочке слизи разные теории, подкармливал разными продуктами, наблюдал за её реакциями и развитием, пробовал с ней играть и разговаривать, но последнее пока безрезультатно. Конечно, он уже знал, что это просто монстры, и ими движут только инстинкты поиска пищи и размножения. Однако попалась ему довольно интересная книга, автор которой утверждал, что исключительно редко можно повстречать слаймов, которые вполне способны мыслить на уровне прочих разумных рас, и их видимое отличие от обычных представителей — это, вероятно, специфичный оттенок их ядра. Это поразило и ужасно заинтересовало Хельри, потому что этот признак точь-в-точь подходит под описание пойманной им слаймы. Лая тем временем начинала постепенно себя осознавать и проявлять ответный интерес к своему хозяину. Прошёл ещё месяц. В очередной раз Хельри, о чём-то напряжённо думая, ходил вокруг террариума, в котором лежал шарик слизи, и обратился к Лае: — Ладно, последний раз попробуем. Так, наверное, я буду убеждён наверняка, что ты никак не из тех особенных, и придётся что-то с тобой делать. Может, продать кому-то, кто захочет с такой возиться. Хотя и немного грустно, но что же поделать... — он остановился перед ней и наклонился поближе. — Попробуй произнести своё имя: "Ла-я". Правда, я не знаю, как ты вообще сама должна такое сделать, но если ты и правда разумна, то должна сообразить. В конце концов, цвет твоего ядра точно подходит под описание из той книги, но может, это просто совпадение, — слегка нервно ухмыльнулся эльф. — Ллаа-а... — вдруг, разорвав напряжённое, повисшее молчание, раздался едва различимый писк из шара слизи, который в то же время осторожно вытянулся щупальцем в сторону стенки террариума. — Х-ха?.. — шокированный эльф так и присел перед ней, не веря, что это действительно происходит, но потянулся к ней в ответ и приложил руку с другой стороны стекла. — Ла-я... — уже более чётко пропищала своё имя слайма. — Да, так я тебя назвал, — придя в себя, твёрдо ответил ей Хельри. — Значит, ты действительно разумна! Это и правда удивительно… — Имя... разум... — Лая стала повторять за Хельри своим пока ещё слабым, пищащим голоском. — Да! Да. Вот тебе молока за твои старания, ты молодец. После этого события Лая очень скоро научилась превращаться в свою человеческую форму, а Хельри перестал держать её в террариуме и научил письму, счёту и всему самому необходимому для жизни в обществе. Для него это было довольно интересным занятием, и, не считая заданий от Гильдии, он мало покидал дом. Хельри считал, что если она разумна, то вполне может жить в обществе, и ей совсем не обязательно разделять участь своих диких сородичей, которых постоянно истребляют наёмники. И хотя первое время слайма беспрекословно слушалась своего мастера, она очень быстро взрослела, и наружу вылезал её буйный характер. Ей уже не было так интересно быть питомцем своего хозяина; наоборот, он — её источник пищи, которого следует держать в строгости. Жизнь эльфа стала от этого довольно хаотичной, потому что как еды, так и просто секса ей хотелось довольно часто, а каждая порция семени — это слишком приятный деликатес для слаймы, чтобы на такое не подсесть. Однако, кроме источника невероятно вкусной еды, Лаю в Хельри интересовала и его работа, ведь сидеть всё время дома — довольно скучное занятие. Несмотря на обширную библиотеку эльфа, ей хотелось и самой увидеть столь интересный мир, а авантюристы как раз зарабатывают тем, что не сидят на месте, особенно странствующие. Быть авантюристом для слайма — это отнюдь не типичное занятие, но эльф был только рад помочь в её стремлении. Он стал тренироваться с ней на заднем дворе дома, а когда она была готова, помог зарегистрироваться в Гильдии Авантюристов и стал брать её с собой на некоторые задания как компаньона. Совместные задания с эльфом пришлись очень по душе Лае, и она решила остаться в гильдии. Слайм-авантюристка казалась многим людям просто чем-то неслыханным и невозможным. Но, как показала практика, на некоторых заданиях она показывала себя даже лучше остальных наёмников. А для некоторой части согильдийцев, если приходилось быть с ней в отряде, это было ещё и неплохой поддержкой боевого духа и развлечением. Хельри, хотя и всегда был для неё самым близким и дорогим эльфом, сам не выражал никакой ревности по этому поводу. Всё же, несмотря на прожитые вместе годы, они не были в романтических отношениях, а скорее как сожители, друзья с привилегиями, если можно так сказать. Но так же, как некоторые наёмники из гильдии хорошо принимали слайму, так были и влиятельные люди за её пределами, кто записал слизь в личные враги по своим, как правило расистским, предубеждениям. Годами её пытались устранить разными способами: подсылали убийц, подкупали друзей, пытались втереться в доверие и вонзить нож в ядро. Это очень ожесточило Лаю, и своим обидчикам она всегда мстила; ещё живых убийц она долго и мучительно запытывала, пока те не умрут. Часто потом приходилось укрываться прямо в филиале гильдии, чтобы не подставлять друга-эльфа, пока очередная история не уляжется. Годы шли, заказы гильдии выполнялись, навыки совершенствовались, ранг в гильдии постепенно рос, а Лая развивалась в более зрелую взрослую личность. Примерно когда ей исполнилось 18 лет, Лая решила, что хочет повидать и остальной мир за пределами Домена Цветов. Хотя по меркам других разумных рас она всё ещё очень юна, слайма обладает всеми необходимыми знаниями и навыками, чтобы выжить в этом мире. Вечный друг Хельри не стал её удерживать. Уж кому, как не пепельному эльфу, живущему вне Домена Пустынь, понять эту жажду приключений, да и компания такой назойливой и проблемной слаймы со временем стала тяготить его натуру интроверта. После шумной прощальной вечеринки с эльфом и товарищами-согильдийцами (которая в своём финале больше напоминала мощную оргию), с первым же доступным контрактом на охрану каравана к столице Империи, она покинула виконтство Вельмин и Домен Цветов. Путь был, конечно, неблизким, но примечательных событий, кроме нападения парочки разбойничьих шаек и лёгкого удивления Лаи на постепенную смену окружающего пейзажа, больше не случилось. Здесь, по прибытии в виконтство Версилия, и продолжается история разумной слизи.