Галерея
Здоровье
0
0
Скорость
0
0
Защита
0
Рез.
0
Ловкость
0
0
Сила
0
0
Восприятие
0
0
Выдержка
0
0
Смекалка
0
0
Харизма
0
0
12
12
1
1
12
12
1
1
3
3
+23
+5
1
1
2
2
+6
1
1
10
10
+226
+1
-18
1
1
8
8
1
1
+50
+50
12
12
1
1
12
12
1
1
3
3
+23
+5
1
1
2
2
+6
1
1
10
10
+226
+1
-18
1
1
8
8
1
1
+50
+50
12
12
1
1
12
12
1
1
3
3
+23
+5
1
1
2
2
+6
1
1
10
10
+226
+1
-18
1
1
8
8
1
1
+50
+50
Открыть стат-отладчик
Открыть стат-отладчик
Имя:
Лавиния Кроу
Не любит громких и хвастливых прозвищ, не терпит животных кличек и не ищет славы.
Раса:
-
Ныне, нетленная. При жизни человек, лимерка. Безродная, происхождения собственной крови никогда и не знала.
Возраст:
63 года
Она умерла в девятнадцать - юной, звонкой, полной света, каким бывает рассвет в ясную погоду. Сорок лет после смерти она жила иначе - не телом, а волей, не сердцем, а долгом. И вот, когда ей исполнилось пятьдесят девять - по земному счёту, мир, который она хрупко удерживала в ладонях, рассыпался. Тот, ради кого она вернулась из мрака посмертия, ушёл. Осталось лишь одиночество, лишь сталь - и темнота в сердце, которую не рассеять даже в полдень.
Роль:
Межевой рыцарь
Рыцарь без господина, земель и титула. Благородная леди, не богатством и именем, а сердцем и душой. Межевой рыцарь не идёт к цели: только держит оборону. Между добром и злом, между правдой и забвением, между прошлым, что её не отпускает, и будущим, которого она не ждёт. Хранитель старых обетов, странствующий страж для тех, кого уже некому защищать. Это не титул, а путь.
Внешность
Рост: 181 см. Вес 68 кг. Её тело словно вытянуто временем: узкие плечи, тонкая, хрупкая на вид талия, длинные руки и ноги, стройные, точные в движении. Женственность в ней не в жеманности, а в линиях: в походке, плавной, легкой, пружинистой, как у кошки, в мягком изгибе шеи, в осанке, будто выточенной из стали. Она держится прямо, с достоинством и безмолвным вызовом, не способная склониться ни перед смертью, ни перед тем, что последовало за ней. Черты лица точёные, почти излишне правильные, но лишённые мягкости. Подбородок острый, будто вырезанный, скулы высокие, подчёркнутые, а под ними, тень запавших щёк. Нос прямой, c лёгким изгибом, что придаёт ему дерзость. Только глаза рушат всю выдержку: тусклые и как две свечи за ртутным стеклом, янтарные, они не отражают свет, но впитывают его. Смотреть в них - значит ощущать тягучее знание того, что, ждет всех живых, от которого не отмахнуться. И это знание пугает сильнее, чем злоба. Кожа цвета старой слоновой кости с лиловатым холодным отливом, сухая, почти фарфоровая. Вены проступают в изгибах запястий и под скулами, выдавая иллюзию жизни. Волосы тяжёлые, прямые, цвета воронова крыла, с фиолетовым отблеском, собраны, как правило, очень аккуратно, но всегда находятся пряди, что выбиваясь, падают на лицо. Но всё разрушается, стоит взгляду соскользнуть ниже. В обеих щеках рассечённые поперёк глубокие шрамы, словно кто-то когда-то пытался растянуть, разорвать её рот до ушей. Сквозь эти надрывы видны острые клыки, часть её новой плоти. Лицо натянуто, как старая кожа на каркасе, и губы из-за этого всегда чуть приоткрыты, как у того, кто хочет вдохнуть, но уже не может. Язык - чуть длиннее, чем у человека, заострённый, черный, как шёлковая лента. Кровь, или то, что циркулирует в теле нетленной, - вязкая, густая, подобна нефтяной плёнке или смоле, словно сама ночь стала жидкой и научилась жить в её венах. Голос Лавинии - низкий, вкрадчивый, может звучать как перекат далекой грозы, но так и с нежностью, пиететом. Спокойный, ровный, без дрожи и спешки, какой-то скрытой угрозы. В нём нет приторного тепла, но есть вес и достоинство. Лавиния носит изысканный тёмно-зелёный камзол, цвета увядшей хвои. Когда-то он был парадным, возможно, частью наряда дворцовой гвардии, но теперь обвис на плечах, померкнув и от времени и пыли дорог. Подол, подшитый золотой нитью, местами распустился, швы стянуты грубой и неумелой починкой, а на груди, под сердцем, виднеется выцветший герб, расплывшийся, сожжённый солнцем, но ещё различимый: ворон в кольце терновника. Несколько серебряных пуговиц отсутствуют: их сорвали или они сами отпали, оставив неровные прорехи в ряду застёжек. Под камзолом - застиранная серая шелковая рубашка. Когда-то она была белоснежной, с тонкой вышивкой по краям манжет, но теперь выцвела до пепельного цвета. Жабо, хоть и по-прежнему аккуратно уложено, держится лишь за счёт тяжёлой золотой броши с трещинами в эмали. Поясной ремень широкий, с блестящей серебром пряжкой, с петлями для ножен и поясной сумкой. На нём висят два кинжала с рукоятями из человеческой кости, простые с виду, но острозаточенные. За спиной, в импровизированном чехле из промасленной ветоши, полуторный меч. Он закреплён по диагонали, так, чтобы можно было легко снять и затянут кожаными шнурами, будто ребенка запеленали. Леггинсы из тёмной, крепкой кожи, без украшений. Они удобны и облегают ноги плотно, с изысканной строчкой по бокам и петлями для подвесов. Поверх, высокие сапоги из выцветшей кожи, поднимающиеся выше колена, с широким голенищем и низким, чуть скошенным каблуком. Они явно пережили не одно странствие: на пятках — заплаты, на подбитых металлом носках - царапины, пряжки затёрты, но ещё держатся. Завершает образ высокая кожаная шляпа с широкими полями, по виду, давно выгоревшая, потемневшая от дождя и солнца, с лёгкой вмятиной на тулье. Иногда Лавиния опускает поля пониже, прячась от непогоды или чужих глаз. Шлейф её присутствия - тёплый, пряный, с терпкой ноткой можжевельника и мягкой тенью корицы. Он не бросается в нос, но запоминается, как неясная грёза о далёком, почти забытом.
Внешность
Рост: 181 см. Вес 68 кг. Её тело словно вытянуто временем: узкие плечи, тонкая, хрупкая на вид талия, длинные руки и ноги, стройные, точные в движении. Женственность в ней не в жеманности, а в линиях: в походке, плавной, легкой, пружинистой, как у кошки, в мягком изгибе шеи, в осанке, будто выточенной из стали. Она держится прямо, с достоинством и безмолвным вызовом, не способная склониться ни перед смертью, ни перед тем, что последовало за ней. Черты лица точёные, почти излишне правильные, но лишённые мягкости. Подбородок острый, будто вырезанный, скулы высокие, подчёркнутые, а под ними, тень запавших щёк. Нос прямой, c лёгким изгибом, что придаёт ему дерзость. Только глаза рушат всю выдержку: тусклые и как две свечи за ртутным стеклом, янтарные, они не отражают свет, но впитывают его. Смотреть в них - значит ощущать тягучее знание того, что, ждет всех живых, от которого не отмахнуться. И это знание пугает сильнее, чем злоба. Кожа цвета старой слоновой кости с лиловатым холодным отливом, сухая, почти фарфоровая. Вены проступают в изгибах запястий и под скулами, выдавая иллюзию жизни. Волосы тяжёлые, прямые, цвета воронова крыла, с фиолетовым отблеском, собраны, как правило, очень аккуратно, но всегда находятся пряди, что выбиваясь, падают на лицо. Но всё разрушается, стоит взгляду соскользнуть ниже. В обеих щеках рассечённые поперёк глубокие шрамы, словно кто-то когда-то пытался растянуть, разорвать её рот до ушей. Сквозь эти надрывы видны острые клыки, часть её новой плоти. Лицо натянуто, как старая кожа на каркасе, и губы из-за этого всегда чуть приоткрыты, как у того, кто хочет вдохнуть, но уже не может. Язык - чуть длиннее, чем у человека, заострённый, черный, как шёлковая лента. Кровь, или то, что циркулирует в теле нетленной, - вязкая, густая, подобна нефтяной плёнке или смоле, словно сама ночь стала жидкой и научилась жить в её венах. Голос Лавинии - низкий, вкрадчивый, может звучать как перекат далекой грозы, но так и с нежностью, пиететом. Спокойный, ровный, без дрожи и спешки, какой-то скрытой угрозы. В нём нет приторного тепла, но есть вес и достоинство. Лавиния носит изысканный тёмно-зелёный камзол, цвета увядшей хвои. Когда-то он был парадным, возможно, частью наряда дворцовой гвардии, но теперь обвис на плечах, померкнув и от времени и пыли дорог. Подол, подшитый золотой нитью, местами распустился, швы стянуты грубой и неумелой починкой, а на груди, под сердцем, виднеется выцветший герб, расплывшийся, сожжённый солнцем, но ещё различимый: ворон в кольце терновника. Несколько серебряных пуговиц отсутствуют: их сорвали или они сами отпали, оставив неровные прорехи в ряду застёжек. Под камзолом - застиранная серая шелковая рубашка. Когда-то она была белоснежной, с тонкой вышивкой по краям манжет, но теперь выцвела до пепельного цвета. Жабо, хоть и по-прежнему аккуратно уложено, держится лишь за счёт тяжёлой золотой броши с трещинами в эмали. Поясной ремень широкий, с блестящей серебром пряжкой, с петлями для ножен и поясной сумкой. На нём висят два кинжала с рукоятями из человеческой кости, простые с виду, но острозаточенные. За спиной, в импровизированном чехле из промасленной ветоши, полуторный меч. Он закреплён по диагонали, так, чтобы можно было легко снять и затянут кожаными шнурами, будто ребенка запеленали. Леггинсы из тёмной, крепкой кожи, без украшений. Они удобны и облегают ноги плотно, с изысканной строчкой по бокам и петлями для подвесов. Поверх, высокие сапоги из выцветшей кожи, поднимающиеся выше колена, с широким голенищем и низким, чуть скошенным каблуком. Они явно пережили не одно странствие: на пятках — заплаты, на подбитых металлом носках - царапины, пряжки затёрты, но ещё держатся. Завершает образ высокая кожаная шляпа с широкими полями, по виду, давно выгоревшая, потемневшая от дождя и солнца, с лёгкой вмятиной на тулье. Иногда Лавиния опускает поля пониже, прячась от непогоды или чужих глаз. Шлейф её присутствия - тёплый, пряный, с терпкой ноткой можжевельника и мягкой тенью корицы. Он не бросается в нос, но запоминается, как неясная грёза о далёком, почти забытом.
Характер
В её облике - лик благородной скорби, закалённый многолетней службой и отточенный дворцовым этикетом. Лавиния рыцарь не по крови, а по сути своей натуры: дисциплинированная, стойкая, непоколебимая. Её темперамент флегматичен, но с тенью меланхолии. Она сдержанна, терпелива, сосредоточенна. Гнев приходит редко, но если всё же возникает, то принимает ледяную форму: безмятежно холодную, точную и смертельную, словно удар стилета. Её идеалы лишены иллюзий. Лавиния не стремится к справедливости, но ищет порядок; не к добру, но к равновесию. Она не защищает святость закона - лишь его необходимость, потому что на своей жизни увидела, что происходит, когда рушится установленный уклад. Справедливость в её понимании это соразмерность: вина требует возмездия, долг - исполнения, любовь - жертвы. Десятилетия при дворе Мьер воспитали в ней изысканность манер и аристократическую сдержанность. Она умеет говорить кратко и по делу, но и замолкнуть вовремя. Никогда не лжёт, но и не открывает всей правды. Её речь точна, суждения выверены, а галантность остаётся неизменной даже к тем, кто стоит напротив её клинка. Может быть обаятельной, когда того требует цель, и ледяной, когда того требует долг. В ней достаточно хитрости и коварства, но они изящны и тонки, как игра на струне, без грубости, без излишней подозрительности со стороны окружающих и без нарушения понятий о чести, морали и достоинстве. При этом Лавиния не замкнута по природе. Способна к общению, ценит умные беседы и уважает чужое достоинство. Но сердце её за закрытой дверью. После смерти супруга она словно ушла внутрь себя, перестав быть живой уже не телом, а душой. Уныние тихо и безмолвно: она не рыдает и не рвёт на себе волосы, но идёт по миру, словно под толщей воды, будто ожидая, что однажды растворится окончательно. Единственным спутником, оставшимся от Орванта, стал его меч - не просто оружие, но и память, и немой собеседник. Иногда кажется, что клинок отвечает - в отзвуках смеха, в тени сомнения, в далёком эхо счастья. Может быть, она безумна. А может быть, просто не готова остаться по-настоящему одной. Странствия её лишены жажды славы. Она идёт по миру в поисках смысла: любуется снежными шапками северных гор, тонет в знойных песках юга, задерживается в безвестных деревнях лишь затем, чтобы наблюдать, как мир изменяется без неё. Никто её не ждёт. И всё же время от времени она оказывается именно там, где должна быть. В нужный час. В нужном месте.
Характер
В её облике - лик благородной скорби, закалённый многолетней службой и отточенный дворцовым этикетом. Лавиния рыцарь не по крови, а по сути своей натуры: дисциплинированная, стойкая, непоколебимая. Её темперамент флегматичен, но с тенью меланхолии. Она сдержанна, терпелива, сосредоточенна. Гнев приходит редко, но если всё же возникает, то принимает ледяную форму: безмятежно холодную, точную и смертельную, словно удар стилета. Её идеалы лишены иллюзий. Лавиния не стремится к справедливости, но ищет порядок; не к добру, но к равновесию. Она не защищает святость закона - лишь его необходимость, потому что на своей жизни увидела, что происходит, когда рушится установленный уклад. Справедливость в её понимании это соразмерность: вина требует возмездия, долг - исполнения, любовь - жертвы. Десятилетия при дворе Мьер воспитали в ней изысканность манер и аристократическую сдержанность. Она умеет говорить кратко и по делу, но и замолкнуть вовремя. Никогда не лжёт, но и не открывает всей правды. Её речь точна, суждения выверены, а галантность остаётся неизменной даже к тем, кто стоит напротив её клинка. Может быть обаятельной, когда того требует цель, и ледяной, когда того требует долг. В ней достаточно хитрости и коварства, но они изящны и тонки, как игра на струне, без грубости, без излишней подозрительности со стороны окружающих и без нарушения понятий о чести, морали и достоинстве. При этом Лавиния не замкнута по природе. Способна к общению, ценит умные беседы и уважает чужое достоинство. Но сердце её за закрытой дверью. После смерти супруга она словно ушла внутрь себя, перестав быть живой уже не телом, а душой. Уныние тихо и безмолвно: она не рыдает и не рвёт на себе волосы, но идёт по миру, словно под толщей воды, будто ожидая, что однажды растворится окончательно. Единственным спутником, оставшимся от Орванта, стал его меч - не просто оружие, но и память, и немой собеседник. Иногда кажется, что клинок отвечает - в отзвуках смеха, в тени сомнения, в далёком эхо счастья. Может быть, она безумна. А может быть, просто не готова остаться по-настоящему одной. Странствия её лишены жажды славы. Она идёт по миру в поисках смысла: любуется снежными шапками северных гор, тонет в знойных песках юга, задерживается в безвестных деревнях лишь затем, чтобы наблюдать, как мир изменяется без неё. Никто её не ждёт. И всё же время от времени она оказывается именно там, где должна быть. В нужный час. В нужном месте.
Биография
Когда-то Лавиния Кроу, тогда ещё известная под сценическим именем Селанна Вьель, летала под куполами цирковых шатров, словно порыв горного ветра. В труппе «Семь Чудес» она была первой воздушной танцовщицей, звездой, чья грация казалась сверхъестественной. Если её видели, то забыть уже не могли. Именно там её впервые повстречал Орвант де Мьер, младший сын главы Дома Мьер, одного из древнейших дворянских родов Эссенса. Он был светловолос, образован, полон честолюбивых планов и еще не до конца сгорел под тяжестью кровных обязательств. Влюбился без остатка. Она, сначала сдержанно, потом страстно, ответила. Их встречи длились почти год, прежде чем отец Орванта, Сир Калавар де Мьер, узнал о романе. Дом де Мьер был известен строгой родовой политикой: чистота крови, стратегические браки, жёсткий контроль над всем, что касается наследования. Селанна, несмотря на свою славу, была для Калавара недопустима. Не из рода, не из знати. Она актриса, блуждающий огонь. Потенциальный скандал. Позор. Его распоряжение было ясным: избавиться от неё тихо и без следа. Исполнители не разобрались или перегнули палку. Её нашли спустя три дня. Изуродованное тело, выброшенное в лес, послужило поводом для молчаливых похорон без имени. Все сочли её погибшей: жертвой дикой твари или неудачного бегства. На этом всё должно было закончиться. Но Селанна выжила. То, что произошло, было либо проклятием, либо непостижимой волей богов. Она очнулась под землёй. Дыхания не было, пульса - тоже. Но способность двигаться осталась. И воля. Она выбралась из своего гроба. Плоть её была холодной и тугой, как натянутая струна, глаза - жгучими, лишёнными прежней теплоты. Она была... другой. Когда Орвант снова увидел её, он не отвернулся. Был испуган, да. Но не оттолкнул. Принял. Полюбил и возлюбил даже такой. Он скрыл её возвращение от семьи. Вопреки отцовскому приказу, тайно обвенчался с ней, дал новое имя и легенду - Лавиния Кроу, телохранительница, якобы наёмница, спасшая его во время вылазки на север. Чтобы спасти еще и лицо перед родом, Орвант женился и официально - на леди Эннелии из Дома Харн, дочери влиятельного союзника. Этот брак дал наследников. Лавиния же, стала его тенью. Ради легенды, Лавинию посвятили в рыцари и обучили держаться при дворе. Её учили фехтованию, дворцовому этикету, искусству молчать, слушать, подмечать. В её задачу входила не только охрана, но и дипломатия: быть рядом в моменты переговоров, следить за врагами и недоброжелателями, шпионить, быть первой, кто встанет между лордом и клинком. Но жизнь в тени не была простой. Леди Эннелия вскоре поняла, кем на самом деле была Лавиния, и между двумя женщинами возникал постоянный молчаливый конфликт. Слуги шептались, придворные улыбались слишком холодно. Для патриархов рода Мьер она всегда оставалась неуместной, даже если её руки не раз спасали их сына от убийства. Считали необходимым злом - "уродливой вороной на карнизе фамильного замка." Орвант умер спустя многие годы, своей смертью, от болезни крови. Его похороны были пышными, достойными нынешнего главы рода. Он держал руку Лавинии до конца. Все эти сорок лет он любил без всякой памяти. Но в завещании Кроу не оказалось, что не стало неожиданностью. Всё перешло законной жене и детям. С самым преданным рыцарем Орванта семейство решило распрощаться. Дом ей был закрыт, а от почестей и богатств, леди Кроу предпочла отказаться. От прежней любви осталась только чёрная лента, которую она вплетает в волосы, и меч, подарок мужа на смертном одре, последняя клятва возлюбленного «никогда более не позволять ей умирать в одиночестве». После смерти супруга, жизнь Лавинии словно потеряла всякий смысл. Сорок лет любви рассыпались в прах, оставив лишь пустоту и тягостную память. Она ушла далеко на Север, туда, где шаг живых редок, а снега тревожит лишь нежить. Бродила меж ледяных равнин и замерзших лесов, не ища пути и смысла, желая лишь раствориться среди мертвецов, стать одной из них, исчезнуть окончательно. Там, за гранью человеческого мира, Кроу вошла в Туман - завесу, где привычная реальность просто переставала существовать. Когда же вернулась, уже не была прежней: часть её рассудка осталась в серой пустоте. По возвращению в мир тленных, Судьба свела её с путешественником Басимом Иштали, человеком странным, загадочным, но целеустремлённым. Волшебник искал драгоценные камни для своих изобретений и исследований, и Лавиния согласилась помочь столь благим намерениям. Вновь вернувшись в северные пределы, она сражалась и выживала ради чужой цели, сызнова обретя в ней силы и желание существовать вновь. Но там же настигло иное зло - не извне, а изнутри. Прикоснувшись к камню скверны, Мориону, едва не потеряла себя окончательно. Тьма проникла в душу, и лишь Иштали сумел вырвать её обратно, вновь избавив мир от проклятого чёрного как грехопадение, самоцвета. Но покой не вернулся. Чуждая и отвратительная воля могла вновь использовать её плоть, её мысли, как сосуд. Не желая повторения, Лавиния сама сыскала встречи с Инквизицией в поисках ответов. И инквизитора Виктора Малфорда. Тот узрел в нетленной не только пропащую душу ищущую в собственном бытии смысл, но и ценный актив. Допрос и пытки стали лишь проверкой на прочность. Убедив Малфорда, Кроу была обращена в приближённую, верную тень инквизитора, разделяя его устремления и взгляды на Порядок и его главенство над всем.
Биография
Когда-то Лавиния Кроу, тогда ещё известная под сценическим именем Селанна Вьель, летала под куполами цирковых шатров, словно порыв горного ветра. В труппе «Семь Чудес» она была первой воздушной танцовщицей, звездой, чья грация казалась сверхъестественной. Если её видели, то забыть уже не могли. Именно там её впервые повстречал Орвант де Мьер, младший сын главы Дома Мьер, одного из древнейших дворянских родов Эссенса. Он был светловолос, образован, полон честолюбивых планов и еще не до конца сгорел под тяжестью кровных обязательств. Влюбился без остатка. Она, сначала сдержанно, потом страстно, ответила. Их встречи длились почти год, прежде чем отец Орванта, Сир Калавар де Мьер, узнал о романе. Дом де Мьер был известен строгой родовой политикой: чистота крови, стратегические браки, жёсткий контроль над всем, что касается наследования. Селанна, несмотря на свою славу, была для Калавара недопустима. Не из рода, не из знати. Она актриса, блуждающий огонь. Потенциальный скандал. Позор. Его распоряжение было ясным: избавиться от неё тихо и без следа. Исполнители не разобрались или перегнули палку. Её нашли спустя три дня. Изуродованное тело, выброшенное в лес, послужило поводом для молчаливых похорон без имени. Все сочли её погибшей: жертвой дикой твари или неудачного бегства. На этом всё должно было закончиться. Но Селанна выжила. То, что произошло, было либо проклятием, либо непостижимой волей богов. Она очнулась под землёй. Дыхания не было, пульса - тоже. Но способность двигаться осталась. И воля. Она выбралась из своего гроба. Плоть её была холодной и тугой, как натянутая струна, глаза - жгучими, лишёнными прежней теплоты. Она была... другой. Когда Орвант снова увидел её, он не отвернулся. Был испуган, да. Но не оттолкнул. Принял. Полюбил и возлюбил даже такой. Он скрыл её возвращение от семьи. Вопреки отцовскому приказу, тайно обвенчался с ней, дал новое имя и легенду - Лавиния Кроу, телохранительница, якобы наёмница, спасшая его во время вылазки на север. Чтобы спасти еще и лицо перед родом, Орвант женился и официально - на леди Эннелии из Дома Харн, дочери влиятельного союзника. Этот брак дал наследников. Лавиния же, стала его тенью. Ради легенды, Лавинию посвятили в рыцари и обучили держаться при дворе. Её учили фехтованию, дворцовому этикету, искусству молчать, слушать, подмечать. В её задачу входила не только охрана, но и дипломатия: быть рядом в моменты переговоров, следить за врагами и недоброжелателями, шпионить, быть первой, кто встанет между лордом и клинком. Но жизнь в тени не была простой. Леди Эннелия вскоре поняла, кем на самом деле была Лавиния, и между двумя женщинами возникал постоянный молчаливый конфликт. Слуги шептались, придворные улыбались слишком холодно. Для патриархов рода Мьер она всегда оставалась неуместной, даже если её руки не раз спасали их сына от убийства. Считали необходимым злом - "уродливой вороной на карнизе фамильного замка." Орвант умер спустя многие годы, своей смертью, от болезни крови. Его похороны были пышными, достойными нынешнего главы рода. Он держал руку Лавинии до конца. Все эти сорок лет он любил без всякой памяти. Но в завещании Кроу не оказалось, что не стало неожиданностью. Всё перешло законной жене и детям. С самым преданным рыцарем Орванта семейство решило распрощаться. Дом ей был закрыт, а от почестей и богатств, леди Кроу предпочла отказаться. От прежней любви осталась только чёрная лента, которую она вплетает в волосы, и меч, подарок мужа на смертном одре, последняя клятва возлюбленного «никогда более не позволять ей умирать в одиночестве». После смерти супруга, жизнь Лавинии словно потеряла всякий смысл. Сорок лет любви рассыпались в прах, оставив лишь пустоту и тягостную память. Она ушла далеко на Север, туда, где шаг живых редок, а снега тревожит лишь нежить. Бродила меж ледяных равнин и замерзших лесов, не ища пути и смысла, желая лишь раствориться среди мертвецов, стать одной из них, исчезнуть окончательно. Там, за гранью человеческого мира, Кроу вошла в Туман - завесу, где привычная реальность просто переставала существовать. Когда же вернулась, уже не была прежней: часть её рассудка осталась в серой пустоте. По возвращению в мир тленных, Судьба свела её с путешественником Басимом Иштали, человеком странным, загадочным, но целеустремлённым. Волшебник искал драгоценные камни для своих изобретений и исследований, и Лавиния согласилась помочь столь благим намерениям. Вновь вернувшись в северные пределы, она сражалась и выживала ради чужой цели, сызнова обретя в ней силы и желание существовать вновь. Но там же настигло иное зло - не извне, а изнутри. Прикоснувшись к камню скверны, Мориону, едва не потеряла себя окончательно. Тьма проникла в душу, и лишь Иштали сумел вырвать её обратно, вновь избавив мир от проклятого чёрного как грехопадение, самоцвета. Но покой не вернулся. Чуждая и отвратительная воля могла вновь использовать её плоть, её мысли, как сосуд. Не желая повторения, Лавиния сама сыскала встречи с Инквизицией в поисках ответов. И инквизитора Виктора Малфорда. Тот узрел в нетленной не только пропащую душу ищущую в собственном бытии смысл, но и ценный актив. Допрос и пытки стали лишь проверкой на прочность. Убедив Малфорда, Кроу была обращена в приближённую, верную тень инквизитора, разделяя его устремления и взгляды на Порядок и его главенство над всем.
Умения
0.7
0.9
1.2
0.9
0.4
1.5
💀 Стагнация…: Тело нетленного слабо, но живуче, а разум раздроблен, но холоден. Стартовые значения и развитие атрибутов: СИЛх0.7, ЛОВх0.9, ВЫД х1.2 СМЕх0.9, ХАРх0.4 ЗДОх1.5.
0.7
0.9
1.2
0.9
0.4
1.5
💀 Стагнация…: Тело нетленного слабо, но живуче, а разум раздроблен, но холоден. Стартовые значения и развитие атрибутов: СИЛх0.7, ЛОВх0.9, ВЫД х1.2 СМЕх0.9, ХАРх0.4 ЗДОх1.5.
Владение кинжалом
(
3500
)
мастер
Парные клинки — продолжение рук. Лавиния не участвовала в рыцарских турнирах или строевых боях; она жила и выживала в змеином клубке интриг и покушений, где поединки длились секунды, а каждая ошибка была фатальной. В узких коридорах и среди тяжёлых гобеленов не было места доспехам и крикам — только точным уколам, движениям на опережение и клинкам, скользящим по ребрам.
Волентика: Орден Тени
(
2000
)
эксперт
Став тенью и агентом при Инквизиторе Викторе Малфорде, Лавиния обрела доступ к мрачным тайнам южных ассасинов. Господин допустил её в круг посвященных - не только как слугу, но и как ученицу. И лишь в чертогах посмертия, когда плоть уже утратила жизнь, Кроу раскрыла истинную силу своих даров, словно покров тьмы сам признал её родство.
Взлом
(
500
)
профи
Постигла искусство взлома не в подвалах гильдий и не среди воровской братии, а в полумраке дворцовых покоев, где за резными и богато украшенными дверями, скрывались шкатулки и замки, что охраняли не золото, а тайны. Пусть и временем она поняла: нет замков, что удержат ложь, и нет двери, за которой не спрячется что-то омерзительное.
Врачевание
(
300
)
подмастерье
Она знает анатомию достаточно хорошо, чтобы находить уязвимые места на теле, и может распознать симптомы ядов и отрав, даже редких. Знания позволяют не столько лечить, сколько понимать, как именно был нанесён вред, и чем.
Литература
(
100
)
ученик
Никто не знает, что под маской бесстрастия и расчёта прячет строки, полные нежности, выводя их тайком. Сильнее всего чувства, о которых нельзя говорить. И самые опасные из них те, что превращаются в стихи.
Исполнение(Танец) Когда-то блистала на арене цирка. Танец был не просто движением тела — это было откровение, язык страсти и грации. Двигалась так, как будто не знала притяжения, играла с ритмом и тишиной, с дыханием зала и шорохом листьев. Даже теперь, с телом, пережившим смерть, танцует, пусть и чаще в бою. Скрытность Жила при дворе, но в его тенях. Умеет быть невидимой среди толпы, исчезать в полутени, замирать так, что отличить её от статуи. Её шаги не слышны, а присутствие ощущается только тогда, когда уже поздно. Скрытность — естественное состояние. Это не так сложно, ведь даже не дышит. Дипломатия Знает, как подать себя, когда молчание сильнее слов, а когда слово острее кинжала. Училась дипломатии не в академии, а в роскошных залах, где одна ошибка стоила головы. Она может льстить, угрожать, обольщать и убеждать, не повышая голоса. В интонациях — опыт выживания среди самых отборных лжецов континента. Акробатика С юных лет училась бросать вызов гравитации. Канаты, стойки, трапеции — всё это было её средой. И даже после смерти тело помнит. Легко обходит противников по стенам, проскальзывает в узкие проёмы, поднимается по отвесным поверхностям. Движения — точны, выверены и почти невозможны для обычного человека.
Питомец или непись
Здоровье
0
0
Защита
0
0
Резист
0
0
Урон
0
0
Атака
0
0
Сила
0
0
Ловкость
0
0
Восприятие
0
0
Выдержка
0
0
Имя:
Меч господина Орванта де Мьера
Вид:
полуторный меч
Внешность
Полуторный меч, тяжёлый, но сбалансированный, выкован безукоризненно и украшен сдержанно, но со вкусом. Рукоять обтянута тёмной кожей морского ската, гарда и навершие инкрустированы гранатами, переливающимися в узоре как лепестки роз, а по лезвию, тонкой, почти невидимой гравировкой, тянется спиральный орнамент в виде сплетённых побегов, в которых чередуются раскрытые бутоны и закрытые глаза. Это не просто украшение, а зашифрованный символ рода — вечная тайна красоты, что охраняется сталью. На гарде, мелкими чернениями, выведен девиз дома де Мьер: "— Кто прикоснётся — уколется."
Внешность
Полуторный меч, тяжёлый, но сбалансированный, выкован безукоризненно и украшен сдержанно, но со вкусом. Рукоять обтянута тёмной кожей морского ската, гарда и навершие инкрустированы гранатами, переливающимися в узоре как лепестки роз, а по лезвию, тонкой, почти невидимой гравировкой, тянется спиральный орнамент в виде сплетённых побегов, в которых чередуются раскрытые бутоны и закрытые глаза. Это не просто украшение, а зашифрованный символ рода — вечная тайна красоты, что охраняется сталью. На гарде, мелкими чернениями, выведен девиз дома де Мьер: "— Кто прикоснётся — уколется."
Характер
Лорд Орвант де Мьер, последний по-настоящему властный мужчина из своего рода, презирал сентиментальность: « — Имена своим мечам дают только глупые мальчишки», — на вопрос возлюбленной, как то сказал он, вешая клинок на кованый крюк в своей оружейной. Но безымянность лишь усиливала таинственную ауру оружия, которое носит теперь Лавиния.
Характер
Лорд Орвант де Мьер, последний по-настоящему властный мужчина из своего рода, презирал сентиментальность: « — Имена своим мечам дают только глупые мальчишки», — на вопрос возлюбленной, как то сказал он, вешая клинок на кованый крюк в своей оружейной. Но безымянность лишь усиливала таинственную ауру оружия, которое носит теперь Лавиния.
Биография
По преданию, оружие появилось в роду при прадеде Орванта — известном мореплавателе, что вернулся из долгого и сомнительного рейса с единственным грузом: мечом и тремя засохшими розами. Говорят, меч выковал один безвестный мастер, имя которого затерялось в пыли веков. Он не оставил ни клейма. Только этот клинок, в котором странным образом соединились изящество украшения и беспощадная практичность.
Биография
По преданию, оружие появилось в роду при прадеде Орванта — известном мореплавателе, что вернулся из долгого и сомнительного рейса с единственным грузом: мечом и тремя засохшими розами. Говорят, меч выковал один безвестный мастер, имя которого затерялось в пыли веков. Он не оставил ни клейма. Только этот клинок, в котором странным образом соединились изящество украшения и беспощадная практичность.
Найти…
Найти…