Виндэ Аль-Феннар

Виндэ родилась в благородной семье, чьи корни прорастали более 7 веков в Домене Древа. Род Аль-Феннар владел старинным особняком на окраине Валиона. Семья была уважаема, но чужда светским кругам: была замкнутая, гордая, строгая. Ее отец, лорд Элдрих аль-Феннар, был известным архивариусом, страстно увлеченным эзотерикой (в частности рунологией) и коллекционером древних манускриптов. Мать, Элианора аль-Феннар (урожденная Дорин), происходила из вымирающего лимперского рода. Хрупкая, молчаливая женщина с мертвенной кожей, отличалась утонченной внешностью, болезненной чувствительностью и частыми приступами меланхолии. Детство Виндэ прошло в тени и безмолвии. Она была первым и единственным ребенком, рожденным после череды выкидышей, и это уже придавало ей некий ореол избранности. Ее не выпускали за пределы фамильного поместья - считалось, что юная кровь может «испачкаться внешним шумом». Виндэ обучали дома: гувернантка в черном платье преподавала ей историю Вечной Империи, светские манеры. Уроки проходили в огромной библиотеке, где книги были древнее многих родов. С самых ранних лет она была «иной». Не смеялась, не плакала, не стремилась к чужому теплу, редко задавала вопросы, но, казалось, всегда знала ответы. Ее мир состоял из библиотек, пыли на фолиантах, затененных залов и голоса гувернантки, читавшей ей древние хроники. Ее интересовали символы. Знаки. Сны. Она вела записи: тетради, дневники, грифельные таблички, в которых пыталась расшифровать собственные сновидения, полные пугающих образов. Некоторые сны она описывала как «зеркала, изогнутые вовнутрь». Одним из ее детских увлечений было проводить часы среди фамильных склепов, расспрашивая няню о каждом захоронении. Она приносила туда цветы, но только увядшие. Однажды, будучи шестилетней, она исчезла на ночь. Ее нашли у могилы леди Авалетты аль-Феннар - с закрытыми глазами и руками, исписанными символами. Она ничего не объяснила, но более никогда не рассказывала о своих снах. Когда Виндэ было девять, ее отец пригласил в дом загадочного шамана с севера — странного и молчаливого рунолога, что некогда служил при святилище богини Сверги. Кто-то даже считал, что тот является прядильщиком жатвы, видя нити исходящие от других существ. Он не носил имени, лишь знак — две пересекающиеся ветви, вырезанные у основания шеи. Он обучал Виндэ рунологии — древнему искусству, где смысл вырезается в кости, а слово требует крови. Его уроки были не объяснением, а ритуалом. Он говорил на топской речи и заставлял девочку слушать, прежде чем писать. Его методы были суровы: она должна была вырезать первую руну на собственной коже, а затем — на камне, кости, металле. Он называл ее "Та, что слышит, не спрашивая". Под его влиянием Виндэ начала воспринимать реальность как шепот знаков и следов. Он стал для нее тем, кем бывает первый голос для слепого — направлением. Когда Виндэ было одиннадцать, ее наставник исчез. Он не попрощался, не оставил письма, не взял с собой ни книг, ни одежды — только свой перстень с выгравированным руной. Слуги говорили, что в последний вечер его видели в восточном крыле особняка: он стоял перед пустым зеркалом и будто бы разговаривал с отражением, которого не было. А наутро — исчез. Отец Виндэ заявил, что наставник уехал по делам. Но комната осталась нетронутой: чернила не высохли, страницы книг были раскрыты, записи — обрывались на полуслове. В воздухе все еще витал запах ладана и железа. На двери — вырезанный в древесине руностав из четырех рун, смысл которого никто из слуг не смог расшифровать. На столе — глиняная фигурка женщины, рядом — окровавленный нож. А в очаге — тлеющий пепел. С тех пор никто не произносил его имени. С его исчезновением оборвалась последняя живая нить в жизни Виндэ. Через неделю она сожгла свои тетради. Ни слова не сказав, выцарапала на полке грифелем фразу: «Если душа — нить, то кто держит иглу?» С тех пор Виндэ не писала руны без причины. Только тогда, когда слышала их зов. Подростковый возраст Виндэ пришелся на время напряжения в регионе. Инквизиторские рейды сжигали деревни, чьи жители были запятнаны сомнением. Семейство же аль-Феннаров не участвовало в светской жизни и только крепче замыкалось в себе, что породило слухи. Мать, к тому времени почти переставшая говорить, проводила дни в зимнем саду, где беседовала с кем-то, кого никто не видел. Она называла Виндэ «сосудом новой плоти». Когда Виндэ исполнилось двенадцать лет, ее мать, Элианора, умерла. Это событие глубоко потрясло девочку, хотя внешне она почти не изменилась: не плакала, не кричала, лишь замкнулась еще больше. Поговаривали, что в ту ночь она спустилась в семейный склеп и провела возле склепа матери до рассвета. Вскоре после похорон отец Виндэ, лорд Элдрих, вступил во второй брак с женщиной из дома Мейлар - Сатринеллой. Новая мачеха была молода, умна и амбициозна. Она родила Элдриху четырех детей, став матерью ее сводных братьев и сестер: Алвиры, Тианна, Моррела и Кайриса. Хотя внешне семья сохраняла видимость благополучия, Виндэ все больше отдалялась. Девушка стала чужой в собственном доме. Братья и сестры из второго брака были чужды ее натуре, и чем старше они становились, тем сильнее ощущалось их разница в мировосприятии. Новая мать не проявляла к Виндэ особой теплоты, сторонилась ее, да и сама девочка держалась от всех на почтительном расстоянии. К восемнадцати годам Виндэ стала изысканной и пугающе красивой - ее движения были словно выучены заранее, а речь была изысканна. Ее стали приглашать ко двору, где она вызывала трепет и уважение. Один из лордов - Аугуст Кальвис - предложил ей брак. Виндэ приняла приглашение на бал, где должна была объявить решение. Она явилась в траурном платье и произнесла: «Я не приму того, кто желает мне жизни, но не понимает моей смерти». В тот же вечер она исчезла. Через три дня ее нашли в фамильном склепе. Она лежала в гробу предков - с распоротыми венами и лицом, покрытым лентами. Причину смерти записали как самоубийство. Семья аль-Феннаров начала угасать. Прошло более пятидесяти лет. Потомки рода аль-Феннар, к тому времени, растеряли былую мощь и силу. Многие из них превратились в посредственных бюрократов, чиновников или просто осели в провинции, забывая о великом наследии. Род терял лицо, историю, даже имя. Они предпочли переселиться поближе к столице, дабы налаживать круг общения. В старинном особняке Феннаров поселились крысы и туман. Склепы были запечатаны, но однажды, во время сильного шторма, крышка одного гроба была найдена сдвинутой. Слуги соседнего храма утверждали, что видели женщину в траурной мантии, стоявшую среди могил и смотревшую на себя в зеркало. Виндэ проснулась. Ее плоть была иссушена, кости скрипели, лицо неестественно натянуто - но она дышала. Или, по крайней мере, говорила, двигалась, смотрела. Она не кричала и не звала помощи. Просто ушла. Ее душа не покинула тело, а вросла в него, слившись навеки. Она больше не чувствовала боли, усталости или голода. Первые годы она скиталась по лесам и руинам. Сейчас Виндэ Аль-Феннар - нейтральное лицо. Она не принимает присяги, не служит, не молится. Она просто существует. Живет она в полуразрушенной башне, рядом с некогда цветущим садом. Порой кажется, что в зеркалах ее лицо не отражается, но отражается то, кем она могла бы быть. Ходят слухи, что Виндэ ищет кого-то. Или то, что было в ее записях. Что в ее черепе звучит голос, зовущий ее куда-то в путь. Что она не забыла учения мастера. Что ее последняя руна еще не написана. Что, возможно, она - не конец рода аль-Феннар. А его начало.