Фэарси́н эйк Анраки́р

«Рождение маленького львёнка» Всё началось еще тогда, когда в семье виконта Эсвальда эйк Анракир и Астрид Арнульфсдоттир, в родовом гнезде кровавых эльфов на северной окраине Домена Цветов родился мальчик – с похожей на розу родинкой на левом плече, розовощекий и крупненький, заранее обожаемый всеми домочадцами… Эстебан эйк Анракир. Ему с самого начала пророчили великое будущее – он должен был принять бразды правления имением отца и стать тем, кто приведет его к ещё большему процветанию, нежели на тот момент. Его окружили заботой и любовью – даже отец Эсвальда, Леонард де Броккара, отзывался о мальчике не иначе как о «маленьком львенке, который станет новым солнцем для земель Востока». Неизвестно, с чем именно были связаны такие предубеждения именно насчёт Эстебана, но стабильно раз в 3 поколения у династии эйк Анракир рождался «помеченный богами» ребенок – такие приносили счастье и удачу представителям рода, были славными воинами, искусными дипломатами, умелыми управленцами или доблестными защитниками своей вотчины. Один из таких, как раз, и заслужил графский титул для династии, а его правнук — расширил владения рода с небольшого форпоста с пристройками до большого имения, окружённого процветающими деревнями – с тех пор поверье стало родовой легендой. Мальчик рос и взрослел не по годам – его обучали лучшие из тех, кого могли позволить себе супруги, благо их состояние росло с каждым днем, благодаря плодородной земле и множащимся стадам, рациональному руководству и четко налаженной системе оповещения и защиты от опасностей. Отец семейства, тогда ещё виконт эйк Анракир, слыл хорошим военачальником и верным рыцарем эленга, в то время как его жена, уроженка Севера, дочь одного из конунгов, была богиней экономики и управления. Пока Эстебан с отрядами стражей охраняли северо-восточную границу Вечной Империи и личной храбростью зарабатывали благосклонность своего сюзерена, Астрид Арнульфсдоттир заняла место правой руки своего тестя, взамен его почившей жены-сарранитки, и дирижировала оркестром из сонма слуг, прислужников, крестьян и ремесленников. Умная, властная и одаренная судьбой, она являлась абсолютной хозяйкой имения, несмотря на юный возраст – муж даже не прикасался к гроссбухам и учетным книгам, полностью доверяя своей жене заботу об их будущем благополучии. «Новый член семьи» Такая идиллия в семье длилась довольно долго – спустя несколько лет боги одарили семейство еще одним сыном, которого назвали Фэарсином, в честь одного из древних героев империи Кровавых эльфов (о чем знает только ближайший круг родственников). Да, на поверку оказалось, что династия эйк Анракир свято чтит традиции своих предков тысячелетней давности – даже заработав себе имя и состояние на просторах Вечной Империи, она не отказывалась от своих корней и лелеяла мечту о возрождении своего расового государства. Вскоре после рождения Фэарсина умер его дед, Леонард, а новый глава династии стал полноправным собственником имения. Его затянули дела, связанные с управлением (большей частью которых, тем не менее, продолжала заниматься его жена), но тогда он ещё продолжал принимать участие в воспитании сыновей – пока мать выбирала учителей по грамматике, арифметике, основам экономики и придворного этикета, отец всячески подогревал их занятиями по верховой езде и фехтованию. Когда маленькому Фэа исполнилось 3 года, он впервые сел на лошадь, когда исполнилось 7 – впервые взял в руки маленькую шпагу, специально для него выкованную. И всё бы и дальше шло хорошо: мальчики, разница в возрасте у которых едва превышала 5 лет, вместе занимались одними и теми же делами — старший помогал младшему, а тот, с благоговением и благодарностью, всасывал знания и умения, как губка. Лишь одно омрачало мысли маленького аристократа — то, что Фэа, по сравнению с Эсвальдом, всегда был вторым, и должен был навечно им остаться, если только в последние дни жизни брата, в старости, не сможет перехватить инициативу до того, как уже его наследник получит всё, положенное лорду де Броккара. Постепенно отец семейства отдалялся от него – государственные дела требовали все бо́льшего участия, на границах бушевали монстры и бандиты из Диких земель, а мальчики все больше привязывались к матери, в том числе культурно. Их учитель фехтования, специально приглашенный из Ривгарда хевдинг Грим Бьорнсон, херсир (личный страж) отца графини де Броккара, фактически заменял им отца – наставлял, учил манерам, действиям, свойственным мужчине и всячески развивал в маленьких лордах смелость, честность, благородство и степенность. Происходило все это ровно до тех пор, пока усадьбу не состряс случай, после которого на долгие дни она утонула в слезах. «Налет» В год, когда Эстебану исполнилось 14, а Фаэрсину – 9, владения кровавых эльфов пережили особо трудные дни. Отцу семейства приходилось постоянно находиться в седле, отыскивая по лесам и полям банды разбойников и вольных наемников, разорявших пашни и луга мирных земледельцев. Как позже оказалось, народ, подначиваемый антиэльфийски настроенными людьми-феодалами, захлестнула новая, нежданная волна ненависти к эльфам, чьи предки более тысячи лет назад властвовали над доменом Цветов. Крестьяне сами помогали бандитам и вливались их ряды, уходя от все более тяжёлого налогового ярма – мало того, что прошлогодняя зима выдалась долгой и холодной, так ещё и весна наступила поздно, и аккурат под начало лета на поля совершили набеги какие-то странные всадники в плащах – пожгли посевы, порезали крестьян и поугоняли скот. Всё это стечение обстоятельств привело к тому, что людские наодные массы, не особо и без того лояльные к эльфу-властителю, практически начали забастовку против поборов, так как им самим едва хватало на пропитание грядущей зимой. Принуждать их к выплате положенного приходилось уговорами, рассрочкой, угрозами, а, порой, рукоприкладством и показательными расправами, чем и занимался Эсвальд де Броккара все лето и начало осени. Под конец ноября, когда ночи удлинились и начались проливные дожди, урожай был почти собран, а на улицу рисковали выезжать только воины графа да часовые, к фамильному замку де Броккара подъехали несколько десятков мокрых и, судя по всему, уставших всадников. Перед тем, как поведать будущие события, следует определиться с местом действия. Имение семьи представляет собой, фактически, форт с двумя рядами толстых бревенчатых стен, башенками для наблюдения (и обороны) и тремя воротами – двое ворот расположены во внешнем кольце стен с севера и юга, и ещё одни – во внутреннем, с юга. Перед внешним кольцом стен расположились домишки нескольких крестьян и всяческие ремесленники сельского толка – кожевник, мясник, гончар и другие. Внутри внешного ряда стен же нашли своё пристанище дальние родственники семьи, занимающиеся торговлей или военным делом, зажиточные крестьяне, а также фамильные ремесленники – кузнец, лудильщик, портной, сапожник и подобные. В центре поселения, за вторым рядом стен, оснащённых помостом, находится укреплённый трехэтажный каменный дом, который имеет определенные сходства с замками, но предназначается, в первую очередь, всё же для проживания, а не для обороны. Тем не менее, припасов, хранящихся в нем, могло бы хватить на несколько дней осады, покуда не были бы подняты ополченцы четырех подконтрольных династии деревень. Стражей в количестве 15-20 человек, постоянно находящихся внутри стен, хватает только на патрулирование внешного кольца (башни заняты через одну-две) и на удержание внутреннего кольца. И вот в это поселение и впустили около 30 человек подозрительной наружности, приняв их за отряд вернувшегося из разъездов графа. Графиня, в это время остававшаяся в имении одна с детьми (Эсвальд вновь объезжал границы домена), если бы узнала о прибытии отряда вряд ли бы сразу разрешила его впустить, не удостоверившись в принадлежности всадников – всё-таки живущим рядом с Дикими землями не помешает осторожность. Но стража, которая последний раз сталкивалась с реальной опасностью лет 10 назад, во время нашествия гоблинов-дикарей, раскрыла ворота настежь, желая поскорее впустить дорогого владыку в его обитель. За что и поплатилась. Как только первые всадники миновали помост над воротами, сразу же зашуршали полы плащей, засвистела извлекаемая из ножен сталь, заскрипели тетивы самострелов. Привратники у ворот пали первыми – одному меч раскроил лицо, второй осел в грязь с болтом в груди, защищённой лишь жаком. После того, как были захвачены внешние ворота, неизвестные рванули к воротам внутренним, надеясь, что там их ждёт такой же лёгкий успех, однако здесь службу несли уже матёрые слуги де Броккара, прошедшие не один бой и не одну феодальную бойню. Нападавших встретил град стрел и арбалетных болтов, но больших потерь они не понесли – успели перегруппироваться и отступить, осыпав защитников редкими выстрелами самострелов. И тут в дело вмешался роковой случай: именно в этот день, именно в это время братья Фэарсин и Эстебан игрались на балконе большого дома, и, услышав шум за стенами, тоже подумали, что приехал отец – быстро похватали плащи и побежали на парапет стены. Маленький Фэа был ещё слишком низок для того, чтобы выглянуть наружу через заострённые бревна, поэтому ему всегда кто-то помогал это сделать – либо стража, либо старший брат. И вот превратность судьбы – заподозрив неладное (возможно, взглянув в широко открытые глаза стражей, спешивших за боекомплектом болтов к пристройкам?), Эстебан решил для начала выглянуть сам. Один из воинов, поздно заметив маленьких лордов, прошмыгнувших к стене, опоздал буквально на пару секунд – он уже тянул руки к наследнику де Броккара, когда один из немногих арбалетных болтов, выпущенных нападавшими, вошёл тому прямо в удивлённо раскрытый рот. Подойди братья к стене мгновением позже, замешкайся при поднятии или попросту выгляни через другую бойницу – возможно, трагедии бы не произошло. Но судьба распорядилась так, и маленький Фэа потом несколько лет, закрывая глаза, видел безжизненное тело брата, падающего в грязь с внутренней стороны стены, под гулкий бой тревожных колоколов. Спустя пару мгновений Фэарсина уже закутали в плащ и потащили подальше, в укромное место – где ему не грозила никакая опасность. На следующий день, когда взошло солнце, местные обитатели увидели результаты грязных трудов неизвестных – порубленная стража, несколько убитых ремесленников, пара подоженных домов и мастерских – благо, ночной дождь не позволил разразиться большому пожару. Спустя час после восхода к стенам Кэлья Броккара вновь прибыл отряд всадников – только теперь в медной броне и с золотым львом на штандарте. Они привезли с собой несколько грязных, оборванных крестьян, взятых в плен налетчиками, и пару избитых, измотанных бегом за лошадьми воинов в черных кольчугах. Как позже оказалось, нападавшими были наёмники, посланные одним из соседних людских феодалов – он давно заглядывался на земли графа де Броккара и даже имел какую-то давнюю формальную претензию на титул. Решив воспользоваться отлучкой лорда и лучших его бойцов, тот натравил на поселение отряд неких «вольных рыцарей», которым пообещал, что перед ними раскроют ворота и вынесут ключ. Но никто им не говорил, что стрелы взлетят из облака пыли, как молнии из-за туч. Из-за своей поспешности при начале резни и благодаря бдительности охранников внутреннего кольца частокола, их молниеносный рейд рисковал превратиться в сидение под стенами, а этого, по их мнению, в сделку не входило. По быстрому обшарив лавки и самые большие дома, похватав беззащитных в плен и ещё нескольких убив, конники бросились обратно, примерно на половине пути до тракта, где их уже никогда бы не нашли, наткнувшись на… хозяина имения, со всей скоростью спешившего домой! Услышав тревожный колокол в ночи, всадники де Броккара, возвращающиеся домой, без лишних слов послали коней в галоп, ещё не ведая, что налет на домишки внутри внешнего круга стен – еще не самое страшное, что ждало их там. Большая часть налетчиков была порублена с лёту, в их числе – предводитель банды, показания которого вполне можно было бы использовать на имперском суде. Оставшиеся частью разбежались, частью были взяты в плен – именно от них удалось узнать то немногое, что послужило, впоследствии, началом долгих лет кровопролития. Расследование с пристрастием (шутка ли – погиб наследник!), проведенное в последующие недели, показало, что возросшее количество волнений крестьян и участившиеся случаи набегов «разбойников» напрямую связано с этими парнями в плащах. Соседний феодал, Геральт фон Штонбрек, нанял их почти год назад, и все это время несчастья, преследующие владения де Броккара, так или иначе были следствием их работы. Многие людские крестьяне не могли терпеть, чтобы над ними властвовал кровавый эльф, поэтому они всеми силами помогали малочисленному отряду наемников – когда указывали графу неверный путь, когда попросту скрывали у себя некоторых из налётчиков, когда сами совершали, фактически, диверсии (например, против таких же эльфов, занимающихся земледелием, разведением скота и лошадей). Некоторые люди из придворных слуг рода также оказались замешаны – те из них, кто надеялся в будущем стать подопечным нового властителя, а также те, кому золото фон Штонбрека застило глаза, передавали всю информацию о де Броккара: о количестве и качестве стражи, передвижениях отряда графа, его планах и идеях – все оказывалось в руках бандитов, развернувших целую сеть наблюдателей и доносчиков. Кажущаяся безнаказанность, отсутствие полноценных расследований (никто и не предполагал такого вероломства и двуличия – всё происходящее списывалось на заурядные причины) и недальновидность графа де Броккара позволила крамольникам действовать в течение продолжительного времени, вплотную приблизившись к кульминации – смещению династии с политической арены, но неудавшаяся самоуверенная атака вмиг разрушила все планы. После того, как от пойманных налётчиков и схваченных по горячим следам предателей в собственных рядах остались лишь куски трепещущей плоти вместо существ, Эсвальд де Броккара принялся за исправление собственных ошибок, приведших к столь печальному исходу. «Война и возмездие» Следующие годы показали, что прозвище «кровавые» эльфы Востока получили не зря. Для начала граф прошёлся по собственным владениям – людские семьи, уличенные в помощи врагу, были вырезаны под корень, их гниющие тела были развешены вдоль дорог, а головы (вне зависимости от возраста убиенных) прибиты к стенам их домов, в назидание остальным. Если доселе во владениях де Броккара царил некий «просвещенный феодализм», пропагандирующий терпимость к любым расам и взаимное благоденствие, с возможностью отсрочки выплаты налога или перекидыванием его на следующий год, то теперь наступили времена террора и тотального контроля: налог теперь взимался точно в срок и в точно положенном количестве, в случае недостачи полы в доме «должников» вскрывались в поисках утаенного. В доме не осталось хлеба, чтобы прожить до следующей весны? Ваши проблемы, скажите спасибо своим соседям-предателям – графу нужно восстановить собственное благосостояние, чтобы его новый наследник получил достойное образование, а вы как-нибудь протянете. Скажите спасибо, что вас просто не вырезали на месте. Что примечательно, участниками «заговора» против эльфийской династии были, в подавляющем большинстве, люди – именно они стремились к своему сородичу, фон Штонбреку, под крыло, в то время как остальные расы были благодарны де Броккара за мягкие условия существования. Из родового поместья люди были выселены совсем – теперь Кэлья Броккара являлось чисто эльфийским поселением. Возможно, кто-то мог бы обсудить графа за расизм и возникшие предубеждения, но все, кто так или иначе мог соотноситься с ним по титулу, понимали сложившуюся ситуацию и смотрели с осуждением скорее на фон Штонбрека, который делал вид, что ничего не знает. Спустя пару месяцев чисток и устроения строжайшего контроля над всеми действиями и помыслами жителей подчинённых владений с целью сбора средств на войну, Эсвальд стал собирать армию, чтобы расквитаться. В это время вектор образования маленького Фэарсина круто изменился. Его мать, ценившая своих детей более всего на свете, из-за горя после потери сына вся изошлась слезами, а после 40-дневного траура приняла непосредственное участие в наказании виновных: сама отдавала приказы о повешении или колесовании тех, на кого пала хотя бы тень подозрения об участии в заговоре. К Фэа на постоянной основе был приставлен Грим Бьорнсон (он остался единственным человеком, кроме самой Астрид, кто остался в Кэлья Броккара), а его место как учителя фехтования занял Антонио ди Аппарелли, тоже кровавый эльф, ставший проводником Фэарсина в мир сабли и глефы. Многие из учителей сменились, и ставший теперь виконтом паренёк стал обучаться политике и военному делу так, будто с самого начала целью его жизни была война. Поняв, что в смерти брата виноват никто иной, как люди, его же собственные соседи и подчинённые, Фэарсин проникся к ним ненавистью и презрением, которые, хоть и изрядно потускневшие, пронес сквозь года. Он с энтузиазмом занялся изучением всего, что касалось войны и ведения боевых действий: историей, тактикой, стратегией, логистикой, практикой боя на мечах и верховой езде. Маленький полуэльф всей душой хотел вместе с отцом скакать навстречу вероломным предателям, собственной рукой разя убийц любимого старшего брата… А тем временем феодальные дрязги приобретали все более нарастающий темп – Эсвальд де Броккара, ничего не стесняясь и с молчаливого согласия эленга, который не хотел терять лояльность одного из своих лучших пограничников, предпринял в грядущие годы несколько попыток по взятию замка фон Штонбрека, но каждый раз терпел неудачу. Он вызывал своего кровного врага на дуэль, разорял его деревни, всячески провоцировал на честное противостояние, но Геральт лишь отсиживался в замке, изредка выезжая на вылазки и строча доносы вышестоящим лицам, требуя армии и средств сюзерена успокоения буйного соседа. Тем не менее, все понимали: если состоится имперский суд, то наказания не избежать ни одному, ни второму, да и вряд ли оно будет больше, чем штраф или официальное порицание (а это, как можно понять, мало что изменит). А Эсвальду нужна была кровь. Как ни странно, в борьбу включились родственники фон Штонбрека, какие-то двоюродные племянники или что-то вроде того. Вся их династия была из чистокровных лимерцев, желающих изгнать остроухих обратно в Дикие земли. Небольшие отряды всадников вновь и вновь появлялись на границах броккаровских деревень, поджигая посевы и уводя скот – теперь уже не скрываясь, ничего не стесняясь, получив формальное «добро» по праву феодальной междоусобицы. Враги были многочисленны и опасны, но самоубийственная доблесть эльфов и их невиданная доселе жестокость позволяли де Броккара раз за разом выходить из боёв если не победителями, то точно не проигравшими. Редкие стычки были очень ожесточенным и кровавыми – ни эльфы, ни люди пленных не брали и в плен не сдавались. Граф старался облачить свою личную гвардию в лучшую броню и дать ей лучшее оружие, делая ставку на качество войска, а не на его количество, поэтому каждый потерянный солдат отзывался болью в сердце Эсвальда… и его кошельке. Всё это подточило военную мощь де Броккара, но он не скупился ни на рекрутинг новых солдат, ни на их оснащение, ни наём уже обученных бойцов. Это, в свою очередь, подорвало экономическое могущество рода – вся прибыль от налогов и производства уходила на, фактически, бессмысленное противостояние. Убитый горем отец дал клятву отомстить каждому фон Штонбреку, поэтому не планировал останавливаться даже перед страхом наказания со стороны эленга. Благо, у того были собственные проблемы с вассалами, поэтому на войнушку каких-то мелких графов он обращал минимум внимания, ограничившись предупреждениями и осуждением. Так, минуя детство, омраченное кровью и сталью, Фэарсин практически сразу же встал на лестничную площадку перед взрослой жизнью. Он всеми силами пытался обратить на себя внимание отца, доказать, что он тоже может участвовать в войне за честь и достоинство династии, потерявшей свою надежду, убедить всех, что он – не худшая кандидатура на правление, чем его брат… но все было тщетно. Астрид де Броккара со слезами на глазах отговаривала его от участия в войне, боясь потерять и второго ребенка, и до поры до времени Фэарсин молча принимал ее мольбы, с поникшей головой возвращаясь к тренировочной сабле и книгам. Годы шли, наследник рос и крепчал, но накал страстей между двумя династиями никак не спадал. Отец все так же пропадал в разъездах, возвращаясь в имение всего на несколько дней в месяц: грязный, запыхавшийся и отныне всегда мрачный, он молча кивал в ответ на успехи своего отпрыска и вновь уходил в свой кабинет, чтобы подписать бумагу о следующей волне рекрутинга боеспособных мужчин, заказать новую партию панцирей или мечей, отдать приказ о внеочередной реквизиции десятка лошадей у конезаводчиков. Лишь после совершеннолетия виконт получил возможность вообще выезжать из имения без огромной свиты и всей гвардии в качестве охраны – пока что лишь для патрулирования окрестностей, так как опытных командиров отрядов становилось все меньше, а опасных направлений – все больше. Поначалу он был простым «бойцом» - наравне со всеми нёс службу, будто был обычным рекрутом, но спустя полгода уже выбился в старшие, благодаря личной доблести и ответственности: парень без промедления бросался в бой, если того требовала обстановка, самотверженно выполнял любые поручения, вне зависимости от их сложности и важности, не пасовал и не отлынивал; в общем, всеми силами старался сделать так, чтобы его не только уважали, но и признавали, как лидера, прошедшего от самых низов. Правда, на то, чтобы стать полноценным командиром разведывательного отряда из дюжины эльфов, пришлось, ни много ни мало, «прослужить» собственному отцу пару десятков лет. Пока у людских семей уже сменялось поколение, эльф-полукровка только вставал на ноги как самостоятельная личность. Когда заканчивались противники среди людей, его отряд сражался с орками, троллями и порождениями Скверны, посягающими на безопасность владений де Броккара. Тем временем война с Геральтом фон Штонбреком постепенно сходила на нет – сам глава династии почил, а его место занял намного менее осторожный (или менее трусливый?) сын, который, не успев толком повластвовать, вскоре погиб в одной из множества стычек. После этого должность главы домена фон Штонбреков занимали разные представители рода, каждый из которых не сильно желал продолжения войны с принципиальными и злопамятным эльфами, чьи усилия год за годом вгоняли их в долги и становились причиной смерти большинства членов их семейства. Когда очередной внучатый племянник Геральта занял место предшественника, а к нему в имение заявились закованные в позолоченную броню воины, выкрикивающие что-то вроде: «Смерть людским отродьям!», хрупкое сердце имперского аристократа не выдержало. Принеся официальные извинения за действия своих предков и выплатив виру в виде нескольких сундуков золота, отправленных в качестве подарка, люди надеялись закончить кровопролитие… и были успешны в этом. Вопреки мнению самих фон Штонбреков, основным деятелем, обеспечившим мир между семьями, была Астрид Арнульфсдоттир: она, беспокоясь за безопасность второго сына, всеми силами форсировала заключение мирного договора, лишь бы над головой Фэарсина свистело как можно меньше стрел… тем более, что казна уже давно была пуста, и воевать было буквально нечем. «Свобода… или неопределенность?» И вот, спустя долгие годы кровопролития, в земли де Броккара вновь пришли покой и порядок – так казалось на первый взгляд. Многие невинные были убиты, множество жизней пошло под откос лишь из-за одного грязного политического хода, отношения между двумя соседями были начисто порваны, а благосостояние обеих династий приблизилось к критической отметке. Как показали дальнейшие события, де Броккара смогли выбраться из этого положения, в то время как их оппоненты – нет. Какой-то местный барон-градоправитель выкупил все имение фон Штонбреклв вместе со всеми долгами, а некогда процветающая династия, покинувшая поместье, стала жить в стремительно опустевающей усадьбе где-то на окраине освоенных земель. Как позже выяснилось – отец Фэарсина не забыл обиды, нанесенной ему и его семье, поэтому большую часть потомков Геральта фон Штонбрека вырезали наемные убийцы или его же собственные подчиненные. То-то сразу после заключения мира он начал формирование нового, доселе ненужного органа – Совета Стражей, стоящего на защите земель и династии эйк Анракир что на боевом, что на закулисном фронте. Что же до Фэарсина… он, за почти три десятка лет беспрерывной борьбы за выживание, извлёк для себя наиболее ценный урок: если уж хочешь добиться цели, то надо действовать быстро и решительно, а не растягивать все на неопределенный срок. Если бы Эсвальд не стал пытаться добиться своего «честным» способом, а подослал убийц к своему противнику ещё в самом начале конфликта – с династией врагов было бы уже давно покончено. А так… впрочем, неважно – за время этого противостояния молодой полуэльф получил множество полезных умений и навыков, которые в случае мирной жизни ему было бы получить просто неоткуда. Тем более, он приобрел определенную известность и авторитет в качестве командира отряда, так что лишним оно в любом случае не было. Добавилось, конечно, несколько шрамов и отметин, но они ведь лишь украшают мужчину! Так или иначе, сейчас Фаэрсин, несколько лет проведя в поместье, на радость матери, выезжая лишь для редких караульных рейдов по окраинам с целью убедиться в надёжности границ, определенно… заскучал. Да, ему нужно было познавать азы самостоятельного управления имением, вникать в тонкости политики и стратегии, учиться, учиться, учиться… но за долгие десятилетия, которые он уже прожил, учеба ему полностью опостылела. Хотелось чего-то нового, доселе невиданного – и таким открытием для молодого аристократа стал весь мир за пределами родных земель. Ранее он не бывал слишком далеко от родового гнезда – времени и возможности не было. Сейчас же для него был открыт весь Вальн, от жарящих песков на западе до холодных льдов на севере. К тому же, денег категорически не хватало - мать Фэа, уже постаревшая и несколько растерявшая былую хватку, титаническими усилиями воли и разума не позволила семье окончательно разориться, но до прежнего уровня благосостояния было ещё далеко. Выпросив-таки благословения у родителей и убедив их в том, что без познания окружающего мира (и поиска невесты, новой управляющей в домене!) он не сможет в будущем принять бразды правления, молодой, по меркам эльфов, парень, двинулся в путь, прихватив с собой лишь доспехи, вещи первой необходимости и оружие. Наконец-то позади остались все учителя, няньки, родители и придворные – он, наконец-то, мог действовать САМ. Прибившись к ближайшим купцам, отходящих в столицу, виконт, скрывая свое истинное положение и родословную, отправился на запад – к новым свершениям. К настоящему моменту он уже успел побывать во многих городах – в Холмах Харуна, Вельмине, Версилии, Валионе, Розарии и даже в Ривгарде – на родине своей матери. Он занимался всем, что подвернётся под руку достойного воина – охранял караваны, помогал авантюристам, даже как-то на полгода стал наёмником одного из лордов домена Древа, в обмен на кров и личную рекомендацию эленгу Домена Цветов. Пока что его состояния не хватает, чтобы покрыть даже часть долгов в имении, а потому возвращаться смысла нет - требуется для начала хорошенько подзаработать.